Мы спасаем попаданцев

– Ну-у… – постарался хоть что-то придумать Фадеев, но ёжик не дала ему этой возможности.

– Я так и думала, что нет. Поэтому нам остается только один вариант: рискнуть и отправиться в прошлое отсюда. – Юля бросила взгляд на запущенный Лыковым переместитель, который зажужжал при включении и слегка заискрился.

– Не стоит бояться, – придвинув к себе огнетушитель, заверил профессор. – Просто машину давно не прогревали.

– Не прогревали?! – изумился Денис. – О боже!

Но Юля не обратила на это никакого внимания, поскольку Казак уже принялась распоряжаться:

– Так, профессор, теперь ищите подходящий нам временной разрыв. Минимальная глубина июнь 1918 года, максимальная… скажем, рубеж двадцатого века.

– Не, ну ждать двадцать лет в прошлом до расстрела – это слишком, – постарался возмутиться Денис, но его все проигнорировали.

Профессор Лыков перещелкивал какой-то переключатель, как на старом советском телевизоре, графики на черно-белом экране менялись, что они означали, Фадеев даже в привычной реальности не удосужился постичь.

– Эх-кех, – кряхтел Максим Эдуардович. – Вы требуете от меня невозможного. Глубина разрыва, необходимая вам, встречается крайне редко, с периодичностью раз в несколько месяцев. Поэтому… Постойте… Что это?!. – Профессор всплеснул руками и, подскочив на табурете, уставился в экран. – Похоже, господа и дамы, вы все рождены под счастливой звездой! Если судить по показателям, то этот временной разрыв, – Лыков ткнул пальцем в экран, указывая на график, – соответствует глубине мая 1918-го!

– Совпаденьице так совпаденьице, – даже присвистнул Денис, стараясь хоть что-то понять на графике.

– Может быть, и не совпадение, – неожиданно произнес Лыков. Он снял с себя пенсне и, начав протирать стекла, продолжил: – Знаете ли, чем дольше я изучаю Время, тем все чаще мне кажется, что оно обладает чем-то сродни разуму. И все эти разрывы тоже неспроста, возможно, само Время намекает нам, что однажды мы – человечество – свернули не на тот путь, возможно…

– Да бросьте вы, профессор, – отмахнулась ёжик. – Какое сознание может быть у Времени? Просто на ваших мыслях сказывается отпечаток вашего мира, заяви я вам подобное в нашей реальности, и вы выставили бы меня на смех!.. Как, впрочем, когда-то уже и было. Поэтому не надо преувеличивать, и это всего лишь совпадение.

Максим Эдуардович взглянул на Юлю с изрядной долей сомнения, но спорить не стал, наверное уже осознав, что с ёжиком спорить себе дороже.

– Ну что ж, тогда отправляемся, – проверяя заряд электроплазмы в револьвере-бластере, скомандовала Моника.

Юля с Денисом кивнули, отступать было некуда.

– Тогда милости прошу в лифт, – указывая рукой на открытую кабинку, произнес Лыков.

– В лифт? – удивились и Денис, и Юля.

– Ну да, – слегка растерялся Максим Эдуардович. – Кабина лифта и есть камера погружения во временной разрыв, разгоняющая ваши частицы до необходимой скорости. А разве в вашей реальности перемещаются иным способом?

– Нет-нет, профессор, что вы, точно так же, – отмахнулась Юля. – Денис, давай в лифт, и поживее.

Парень с сомнением посмотрел на лифт, где уже ждали Моника и Жан. Ничего другого не оставалось, и он шагнул к ним, Юля проделала то же самое. Профессор Лыков подошел к кабине и прикрыл решетку.

– Искренне желаю вам удачи, – напутствовал Максим Эдуардович.

– Спасибо, – кивнула Юля. – Надеюсь, в следующий раз, когда мы встретимся, профессор, мы с вами здорово посмеемся над этой временной ошибкой, породившей этот мир и этого вас.

– Это будет весьма забавно, – улыбнулся Лыков и закрыл жалюзи. – Готовьтесь, сейчас начнется проникновение. Три, два, один…