Мы спасаем попаданцев

Игорек последовал примеру друга и, подхватив тельце, сложившего в смертельной схватке голову, хомяка-героя, кинулся к друзьям.

А в vip-ложе «Цезарь» наконец перестал рвать и метать, он затих, пораженный случившимся, и со страхом и трепетом уставился на рыжеволосую богиню явно мести и справедливости. Юля же подняла вверх правую руку и показала владыке Римской империи средний палец.

— Быстрее ко мне! — крикнула девушка.

Но Денис с Игорьком уже и так были здесь.

— Я так рад тебя видеть! — воскликнул парень.

— Потом эти сопли! — фыркнула «ежик» и извлекла из-за пазухи перемиститель версии 2.0.

— Откуда он у тебя? — изумился Фадеев.

— Оттуда где ты свой рот раззявил, — огрызнулась она по своему обыкновению. — Хватайтесь за меня! Живей!

Денис с Игорьком вцепились в Юлю. На трибуне легионеры вновь взвели арбалеты и выстрелили. Сотни болтов взметнулись в небо, закрыли солнце, на секунду зависли в воздухе и вновь продолжили свой полет, но перед самым песком арены они вдруг остановились и замерли — это «ежик» нажала на кнопку переместителя.

Наконечники болтов вспыхнули тьмой, пространство между ними засверкало золотом. Песок, арена, люди на трибунах перемешались, будто на только что нарисованной картине, которая не удовлетворила ее автора, за что художник выплеснул в нее растворитель, тут же принявшейся разъедать краску. Яркие смешивающиеся цвета полились с полотна времени, окутали друзей и закружили в водовороте красок. А художник, взяв кисточку вновь, неистово принялся писать грядущее, словно конвейер, штампуя один шедевр за другим.

Картина маслом: Рим в панике, воинственные племена гуннов взяли его в осаду, некогда величайшая и могущественная империя древности покорена кочевниками. Но свято место пусто не бывает, и на заре средневековья рождается новая империя, пусть хрупкая и неустойчивая, держащаяся на плечах одного человека — Карла Великого. Словно клинок, она рождается из горна, лихо рубит и метко разит, но потеряв хозяина, меч уже не может принадлежать никому иному, он быстро ржавеет в руках приемника и ломается на несколько осколков. И вновь походы, сражения, завоевания, лязг мечей и скрежет доспехов. Викинги атакуют с севера, пускают «красных петухов» по городам Европы, грабят и тысячами уводят рабов в плен. За теми же прелестями Вещий Олег пускается в свой поход — итог, щит на вратах Царьграда. А по земле уже скачут рыцари, отмеченные святым крестом, дабы у грабежей и убийств имелось высшее оправдание. Крестоносцы штурмуют Иерусалим, тевтонцы пытаются взять Новгород — и вновь итог известен: Иерусалим взят, отбит и взят вновь — и что-то подобное продолжается и по сей день, а тевтонцы ныне покоятся на дне Чудского озера, как и все другие, пришедшие им на смену кто вообразил, что сможет покорить Русь — и что-то подобное продолжается и по сей день. А кровь все продолжает литься на полотно истории с кисти художника. Красная краска льется — НЕТ, даже не рекой, а океаном, из этого океана образуются моря, рождаются реки, текут ручьи — и все это кровь, людская кровь, пролитая на сырую землю. Вот истинные артерии живой планеты Земля, а не те голубые линии, видимые из космоса, что в детстве в контурных картах мы раскрашивали синим карандашом. Коридор времени начинает играть злую шутку с сознанием Дениса, и вместо фрагментов былого-грядущего перед ним предстает черная картина маслом: на фоне безжизненного космоса намалевана одинокая красная планета, но это не Марс, а Земля, просто воды ее океана кроваво-красные. Тук-тук-тук — удар молотком по гвоздику. Кто-то прибивает эту картину к стенке Вселенной. Денис опускает руки, молоток остается в его ладони.

Глава 13

Резкий, выворачивающий мозг на изнанку, запах нашатыря. Денис поморщился, замахал руками и с трудом разжал веки. Он лежал на мягкой кушетке в медицинском кабинете доктора Штерна, а прямо перед ним, с дурно пахнущим бутыльном в руке, стоял…

— Шеф?! — пробормотал он и улыбнулся. — Как же я рад вас видеть.

Громов скривился.

— Будьте любезны соблюдайте субординацию и извольте звать меня, как принято, Константин Александрович.

Денис выпучился.

«С каких это пор шефу не нравится, когда его зовут шефом? — удивился парень. — Эй, постойте?!»

— Ше… Константин Александрович, а почему вы так странно выглядите? Вы с задания или, наоборот, на него?

И, действительно, сейчас Громов находился в образе белого офицера Российской Империи: двубортный синий мундир, серебряные пуговицы с чеканкой императорского орла, какой-то орден, белые без звездочек погоны, соответствующие чину действительного тайного советника, фуражка, галифе, начищенные до зеркального блеска сапоги. Образ дополняла холеная бородка «а-ля Николай Второй».

Громов прищурился, заложил руки за спину и будто с подозрением взглянул на подчиненного:

— Денис Сергеевич, будьте так любезны, напомните-ка мне ваше последнее задание, с которого вы вернулись с таким запозданием?

«Он что в образе? — опешил Фадеев. — Какой нафиг Сергеевич, я Алексеевич. И какой нафиг будьте любезны?»

Но все же ответил шефу: