«Мы одной крови». Десант из будущего

Марина сглотнула, загоняя гада-кота обратно. Сжатая в ладони граната показалась теплой: может, уже рвануть готовилась? Чека разогнулась легко, а на курсах, когда единственный раз «лимонку» метала, чуть палец не оторвался, когда дергала. Тогда все девчонки тряслись…

Рычаг взвода плотней держать…

…Радист оскалился, автомат в его руке затрясся — очередь длинная, часть пуль точно в дверной проем ушла.

Дверь Марина так до последнего и не видела. Просто встала и изо всей силы швырнула «эфку». В косяк не попала, что удивительно. Присесть едва успела.

Рвануло, станок вновь загудел…

Сержант Шведова посмотрела на левую руку — неловко стряхнула совсем уж ненужное кольцо с чекой. Зачем-то вытерла руки о подол гимнастерки…

Во дворе кричали. Вот же странный язык — больно гаду, а все равно ни слова не разберешь…

…Чашкин лежал у двери, давал экономную очередь, кряхтя, прятался за стену. В ответ стреляли. На глупую игру похоже. Марина долго выковыривала из кармана ватных штанов пистолет. Вот зачем он? Маленький, если в окно выстрелить, пуля, наверное, и до забора не долетит. На курсах стреляла из «нагана» — три патрона. Не попала в мишень, правда. Но там все понятно, взводи курок да стреляй. А здесь…

Курок Марина все же нашла. Маленький неудобный. Не взводился, пока рычажок сбоку не сдвинула…

Сверху строчил автомат. Живы корректировщики…

— …Под стену давай!

Расслышала с трудом — пауза была, а до этого на голову камни сыпались. Очередь «эрликона» влетела в окно: казалось, вся мастерская рухнет. По спине стукнуло больно — Марина думала, что все. Нет, просто больно, камнем, наверное. Ползла вперед, хотя за станком-защитником жуть как хотелось остаться.

Чашкин лежал под стеной, кричал, стонал, ругался — его снова зацепило — теперь в ногу.

— Диск поменяй! Живей, живей!

Марина вытащила диск из чехла на ремне радиста, сунула себе на колени горячий автомат. Сначала пустой диск отсоединить не могла, потом полный не вставлялся…

— Да для чего тебе руки?!

— Для бинтов…

Затвор послушно взвелся — это не забыла.

— Можешь ведь. — Радист выдернул из рук неумехи ППШ. — Эх, приноровиться бы мне…

Взвыло, загрохотало — «эрликон» лупил с полусотни метров, практически в упор — очередь вошла в дверной проем, разлетелось крушащим веером…

Наверху щелкнул винтовочный выстрел, сразу второй… — это по прислуге у пушки проклятой.

«Мой карабин, — с глупой гордостью подумала Марина. — Воевать нужно. Всеми силами и этими… средствами».

Двор темный, лишь отблески со всех сторон. Яростная стрельба со стороны города, там же и снаряды рвались. В небе что-то звенело… А двор тихий: лежал в двух шагах от двери Виктор, рядом немец ничком — ноги аккуратно сдвинул, подковки поблескивают. Винтовка валяется…

— Куда суешься?! Снимут.

— Да я сейчас…

Марина рванулась в темноту. До автомата шага два… за ремень подхватить…

Схватила…

…Пули визжат, когда именно в тебя целят, совсем иначе. Будто сто стволов било. Колотился свинцовый дождь в стену мастерской, в косяк… Марина, и сама визжа и себе не слыша, согнувшись, метнулась куда-то вперед и левее. Наступила на спину Виктору, споткнулась, упала, подскочила. За штаны свирепо дернуло, сержант Шведова шлепнулась на локти, поползла…

…За спиной стена, рядом камни. Кажется, та будка трансформаторная. Во дворе рвались гранаты — видно, разозлились фрицы. Над головой стучали осколки, но куча камней неплохо прикрывала. Теперь Марина видела мастерскую — и как в ней сидели? Здание крошечное, да и изуродовано так, что едва стоит. В окне второго этажа чуть сверкнуло, донесся треск выстрела. Карабин… Воюет майор. А сержант Шведова сидит, штаны просиживает. Вот у колена клок ваты торчит — тут пулей и дернуло. Хорошо, широкие шаровары…

…Вдоль стены, пригибаясь. Странно, в одной гимнастерке, но не холодно. И пилотка… Пилотку обязательно найти нужно. Волосы от этой грязи и копоти быстро выпадают…

…Под коленями звякали гильзы. Автомат Марина прижимала к груди. Угол трансформаторной… Надо бы осторожнее…

Ахнуть Марина не ахнула, только потому, что дыхание перехватило. Немцы рядом были. Всего шагов пять до них: сидели, прижавшись спинами к остаткам забора. Один винтовку заряжал…

Сержант Шведова сидела, смаргивала. Да сколько ж этих слез в человеке? Автомат нельзя так стискивать. Держать мягко, но надежно и уверенно. В плечо упереть. Ничего, тут не промахнешься…

Вздохнула санинструктор, приструнивая кота-ужаса. Ничего, вместе воевать так вместе. Хотя разве это воевать? Просто встать, из-за угла высунуться, спуск нажать…

…Сделала. Высунулась, нажала. Автомат не выронила. Очередь в упор ударила… Только один фриц обернуться успел. Вроде правильно строчка легла, да только выдал пуль шесть ППШ и умолк. Марина с ужасом жала на спуск — немец глаза вылупил, пятился-отползал на четвереньках…

…Сержант Шведова, обдирая руки, ползла вдоль такой важной трансформаторной будки, за которую люди свои жизни поотдавали. Нужно было быстрей ползти — швырнет немец гранату…