Мы никогда не расставались

Сзади дурные выкрики, мат, хриплое дыхание. По пути, как назло, ни одного милиционера. Хотя, вряд ли кто-нибудь рискнул бы прийти нам на помощь. Достаточно взглянуть на красные бессмысленные лица, с белыми от бешенства глазами, раззявленные, плюющиеся руганью рты, круглые, как непробиваемые бильярдные шары, головы, чтобы понять: любое противодействие будет сломлено, смято, растоптано в диком разгульном азарте.

Только бы не тупик, стучит во лбу, только не тупик.

Сегодня Женя ждал меня после работы у подъезда редакции. Машину оставил дома — мы решили совершить пешую прогулку до авиакасс, потом к дому, благо живем рядом, погода сносная, дождик прошелестел с утра и затих, к полудню улицы подсохли. Мы купили билеты на самолет — рейс через неделю — и пошли неспешно, сплетясь руками, вжимаясь друг в друга, как бродят все влюбленные. Поминутно останавливались, целовались до головокружения, до слабости в ногах, когда земля колеблется и окружающее становится смутным и далеким. Меня спасали крепкие Женины руки, в них можно было беспечно виснуть, позабыв о пространственной ориентации, о прохожих, и обо всем, что происходит вокруг.

Предполагалось, что мы направляемся к моему дому, на деле бездумно влеклись по свободному маршруту, куда кривая выведет, и вывела она нас в незнакомый сумрачный двор. А там компания парней с бутылками в руках. Подумаешь, картина! Где они только не торчат. Стоят, гогочут, матерятся — беседуют, значит, — в паузах тянут из бутылки.

Мы с Женей пошли мимо по дворовому проезду, не обращая внимания на привычную картину. Они почему-то притихли, повернулись в нашу сторону и провожали блестящими от хмельного возбуждения глазами. Но и тогда мы не ускорили шага, были слишком заняты друг другом, впереди маячила подворотня, за ней улица, машины, пешеходы. Мы медленно приближались к светлому пятну выхода, как вдруг один из компании вырос у нас на пути. Лицо его дурашливо кривилось:

— Браток, подкинь парочку сигарет, будь другом.

— Не курю я, прости.

— А деваха твоя? — не отстал парень.

— Она тоже не курит, — уже холодно ответил Женя.

— Брось, чувак, жалеешь что ль?

— Я же тебе объяснил — не курю. Дашь пройти, или будем стоять?

— Слушай, объясни мне одну вещь, ты вроде русский, да? А девчонка твоя какая-то чернявая, жидовка поди, а может, из этих — хачей или грызунов.

— Пойди проспись, эксперт, и домыслы свои держи при себе! — рассердился Женя.

Он попробовал обойти детину, но тот качнулся в сторону, обдав нас тяжелым духом алкоголя.

— Э, нет, пацан, меня не проведешь. Да ты не наезжай, я ведь поговорить хочу, по-простому, по-человечески. Я понять хочу, почему нашим ребятам не хватает русских девушек. Весь мир восторгается, а вам чурок подавай.

Язык у парня заплетался, он выглядел не агрессивным, а разболтанным, ему надо было что-то настырно выяснять и доказывать, как это бывает у пьяных. Женя ему не отвечал и обдумывал, как без осложнений убрать с дороги приставалу.

У меня, в отличие от Жени, выдержки никакой. От злости в глазах помутилось. Я выступила вперед и встала между мужчинами.

— Ты что к нам привязался, козел?! — закричала я в точности как наша дворничиха. — Умник выискался, борец за чистоту нации, пьянь позорная! Ты сам на что годишься? Что от тебя родится, алкаш? Преисполнен любви к Отечеству, до того распирает, что не просыхаешь. Объясни, какая от тебя польза и от дружков твоих красномордых? И не смей дышать мне своим бухлом в лицо! Катись отсюда, патриот хренов!

Ай да тетя Шура! Не зря я невольно воспроизвела все ее интонации и жесты. Уверена, что вопрос о моей национальной принадлежности прояснился в ту же секунду.

Парень опешил и попятился, но был сильно пьян, споткнулся и, неловко взмахнув рукой, случайно задел мою щеку. И тут Женя, превратно истолковав ситуацию, мощно засадил парню кулаком в челюсть — и все, понеслось-поехало, дружки заорали, вскочили, ринулись к нам, во дворе гулко взметнулся мат. Я схватила Женю за руку и потащила из подворотни. Так этот бугайский кретин, баран твердолобый еще вздумал хорохориться и упираться. Хорошо, вдолбила на грани истерики, что он не только себя подставляет, но и меня.

Теперь улепетываем. За спиной рев и топот ног; если поймают, наверняка порвут на куски, только о том и мечтают, и тормозов у них никаких в пьяном угаре.

— Женя, давай на набережную, — хриплю я. Там народ, все лучше, чем в безлюдных закоулках.

Мы снова бежим вдоль ажурных перил Фонтанки, огибая группки туристов, их сегодня не меньше, чем в воскресный день, спешат увидеть город, пока не разверзлись хляби небесные.

— Женька, Катя, стойте! — вдруг слышу знакомый галактический бас, и мой архангел в лице Игоря возникает у нас на пути, открыв могучие объятия.

Я ныряю в них по курсу, как скоростной экспресс в туннель, потому что возможности мои на исходе.

Игорь, по счастью, вышел не только силой и статью, но еще и сообразительностью. Объяснять ситуацию не приходится, да и некогда. Вмиг вырастает заслон — Женя, Игорь и двое его друзей-земляков.