Мы никогда не расставались

Он заметил, как Настя вздрогнула и с ужасом посмотрела на дверь. Все так же держа беглянку за руку, он провел ее в комнату и усадил на стул.

— Настя, что произошло? — твердо спросил он.

— Ничего.

— С Вазгеном поссориться вы не могли — я встретил его по дороге сюда, он сказал, что страшно соскучился, потому что не виделся с вами четыре дня. В чем же причина вашего состояния?

— Ни в чем.

Алексей изучал ее несколько минут, затем встал и вышел на кухню.

— Нюра, вы сказали, что Настя внезапно ушла из дома. Сюда кто-нибудь приходил?

— Н-нет, мы были с ней вдвоем, — ответила женщина, заметно оробев.

— Так, ясно. О чем говорили?

Круглые щеки Нюры поползли вниз, она уткнулась носом в передник и приглушенно залопотала:

— Да разве ж я хотела, Алексей Иваныч, бес попутал, вот и сболтнула, чего не надобно, а обижать ее и в мыслях не держала. А все она, Клавка проклятая, — открыв лицо, затараторила Нюра со злорадным выражением, — хвасталась перед всеми Вазген Николаичем, а овцу эту, говорит, со свету сживу. А я что, мое дело предупредить, я ведь добра ей желала, а она раз — и в бега.

— Недобрая ты женщина, Нюра, — рассердился Алексей. — Ты языком своим длинным людей можешь в разные стороны развести. Скройся с глаз моих и не высовывайся. Я им завтра другую квартиру подыщу. А о тебе начальству доложу, что ты создаешь постояльцам невыносимые условия для проживания. Так и знай!

Жесткий выговор не возымел того действия, на которое он рассчитывал. Угрызений совести Нюра явно не почувствовала. Вместо этого, сощурив маленькие глазки, она высказалась с вызывающей откровенностью:

— А я не обязана полюбовницам условия создавать. У меня здесь, Алексей Иванович, приличная квартира. Вам это каждый может сказать. Для Вазгена Николаича — всегда пожалуйста, и даже с превеликим моим удовольствием, а шалаву эту бесстыжую я обхаживать не подряжалась. Если так каждую…

Она подавилась начатой фразой, наткнувшись на знаменитый вересовский взгляд, попятилась, попятилась, так и позабыв закрыть рот, задом толкнула дверь и, прошмыгнув к себе в комнату, скоренько ее закрыла.

Алексей выпил стакан воды, тряхнул головой и вернулся к Насте. Она сидела с убитым видом в той же позе, в какой он ее оставил.

— Настя, я знаю, о чем вы думаете, — ласково начал он, — только все, что наговорила эта женщина — заведомая ложь. Вы слышите меня?

— Нет, не ложь, — возразила она, переводя на него мученический взгляд. — Я поняла, что это правда. Вы все считаете меня наивной дурочкой, но я все вижу.

— Что же вы увидели?

— Эта девушка… Клава… — ей тяжело далось имя предполагаемой соперницы, — она имеет на него права. Я просто раньше ничего не понимала.

— Настя, я никогда не считал вас наивной дурочкой, как вы несправедливо заметили, а потому буду говорить с вами откровенно: да, у Вазгена была с этой девушкой связь, можно сказать, мимолетная, она давно в прошлом и ничего для него не значит. Именно потому, что вы уже не ребенок, вы должны понимать, что у него до вас были женщины, которые по сей день предъявляют на него права.

Сомнение пробежало по ее лицу, показав со всей очевидностью, что старания Алексея не пропали даром.

— Вы мне верите, Настя? — поспешил закрепить он успех.

— Да, вам я верю, — произнесла она, впрочем, не совсем решительно. — Ведь вы не станете меня обманывать?

— Обманывать вас невозможно, для этого надо быть совершенно бессовестным человеком.

— И все же мне трудно поверить, что он ее не любит.

— Настя! Мне начать все сначала?

— Тогда зачем он с ней… зачем они встречались? Как это можно — без любви? — Она говорила тихим, но уже отчетливым голосом. — Нет, нет, Алеша, вы меня не убедите. Раз он с ней… встречался, значит, любил, а любовь не проходит бесследно.

— Гм!.. Да почему же непременно — любил? Какой вы все-таки ребенок, Настя! Вот задача! Вы заставляете меня говорить невозможные вещи. Как бы вам это объяснить?.. Поймите, мужчина не всегда относится к близости с женщиной серьезно, очень часто для него это не более чем приятное времяпровождение. А любви тут и в помине нет.

— Вы тоже так развлекаетесь?

— Настя, не пытайтесь влезть в шкуру мужчины. Вы увидите там много грубого и жестокого, такого, что вам будет чуждо и вызовет неприятие. Вас Вазген действительно любит, поверьте, я знаю его, как себя. Так не оскорбляйте его подозрением, необоснованной ревностью. Подумайте, он придет к вам радостный, окрыленный, в надежде урвать миг счастья у своей опасной жизни, а вы встретите его слезами и упреками. Клянусь, на его месте я бы не выдержал.

Настя посмотрела на него с испугом. Она схватила полотенце и принялась торопливо, словно Вазген уже стоял на пороге, вытирать и без того сухое лицо, так как за все это время не пролила ни слезинки.

— Вы правы, Алеша, это эгоизм, мелочный эгоизм, — говорила она, — как хорошо, что вы меня предупредили. Я очень, очень вам благодарна. Вы настоящий друг!