Мы никогда не расставались

— Я сейчас устрою тебе субординацию! — взорвался Алексей. — Думаешь, отнял у меня оружие и вообразил, что ты в безопасности? Да я придушу тебя голыми руками!

— Не успеешь, — издевательски парировал Смуров. — За дверью мои люди. Сделаешь лишнее движение, и тебя скрутят, как котенка. Для тебя же будет лучше, если мы поговорим спокойно. Доложите по уставу, старший лейтенант, что вас ко мне привело.

— Не прикидывайся ты, подлец! Ты отлично знаешь, зачем я здесь. Все не можешь успокоиться? Мстишь мне и моим друзьям за свои же собственные мерзости?!

— Я исполняю свой служебный долг, — холодно возразил Смуров. — Твой Ароян, ради которого ты примчался сюда, задержан — заметь, пока только задержан, а не арестован, — по подозрению в пособничестве капитану «Илги». На его корабле мы обнаружили немецкую листовку с инструкциями по сдаче врагу.

— Эти листовки немцы сбрасывали с самолетов. Поднимись на мой корабль, и ты найдешь там точно такую же. Ее читали все офицеры и матросы на Ладоге и смеялись над ней. У нас, как тебе известно, мало развлечений.

— Ароян общался с капитаном «Илги» во время августовской эвакуации трех стрелковых дивизий из района Сортавала, Кексгольм. — В то время как Вересов полыхал гневом и негодованием, Смуров оставался варварски спокоен и изучающе разглядывал Алексея. — Ты ставишь нам в вину одну из самых тяжелых операций флотилии? Да что ты знаешь?! Пока ты собирал компромат на всех и вся, гидрографы под ураганным огнем руководили строительством причалов в районе Сортавала, Кексгольм, чтобы суда могли принять на борт прижатые к берегу дивизии со всей их техникой и тылами. А потом в продолжение десяти суток выводили корабли и транспорты из шхер по оборудованным ими же фарватерам. И я там был! Все корабли флотилии участвовали в эвакуации. Мы несколько дней, раз за разом, под минометным и артиллерийским огнем пробивались к берегу и вывозили войска. Не тебе, канцелярской крысе, анализировать сейчас те события и выяснять, кто с кем разговаривал! Я тоже общался с командой «Илги», что это доказывает?

— Ароян мог передать капитану «Илги» лоции северной части острова, не тогда, так впоследствии.

— У тебя есть доказательства?

— Пока нет. Но я их добуду. Впрочем, он мне сам во всем признается, — лицо Смурова скривилось в жестокой усмешке.

У Алексея потемнело в глазах. Словно сквозь туман он видел холодные глаза сидящего перед ним человека, его гладкие, зачесанные назад волосы и чувствовал, что ненавидит Смурова так, как никого и никогда в жизни, и самым страшным было сознание своего бессилия перед такими вот Смуровыми, которые олицетворяли собою власть, непробиваемую и незыблемую, как стальной монумент.

— Тогда арестуй меня! — вне себя закричал Алексей. — Ты ведь этого добиваешься? Заявляю официально, что это я помогал экипажу «Илги» сдаться врагу!

Куда подевалось спокойствие Смурова? Он содрогнулся, вскочил с места и, обежав стол, прошипел Алексею в лицо:

— Замолчи, Вересов. Я знаю, что это неправда. Ты себя оговариваешь!

— Знай, Смуров, — задыхаясь, продолжал Алексей, — будь у меня сейчас пистолет, я пристрелил бы тебя, как бешеного пса, нет, ты гораздо хуже, ты даже опаснее фашиста. Такие, как ты, ослабляют армию изнутри, и подрывают нашу веру в правительство!

Кожа Смурова приобрела землистый оттенок, он невольно оглянулся на дверь, затем придвинулся к Алексею еще ближе:

— Ты соображаешь, что несешь?.. Да за такие слова… На нары захотелось? — Он с силой ударил кулаком по столу и длинно выругался.

Алексей смотрел на него, сжимая кулаки, плохо сознавая происходящее и тяжело дыша. Смуров, в свою очередь, расстегнул пуговицу на воротничке, нервно прошелся несколько раз туда и обратно по кабинету, потом подошел к двери, рывком открыл ее и крикнул в коридор:

— Арояна ко мне!

Он продолжал расхаживать по комнате, бросая при этом злые взгляды на Алексея. Резко повернувшись к вошедшему Вазгену, громко и уже бесстрастно отчеканил:

— Вы свободны, Ароян. Обвинения против вас не подтвердились. Сейчас вам вернут оружие и документы. Примите мои извинения. — Он подписал маленький листок бумаги и сунул его в руки Алексею. — Можете идти, товарищи офицеры.

Алексей несколько минут бессмысленно смотрел на выданный Смуровым пропуск, затем друзья, ни слова не говоря, покинули кабинет и пошли бок о бок по коридору.

— Я уже не надеялся, что выйду отсюда, — угрюмо проговорил Вазген. — Чем ты его пронял?

— Не знаю, — рассеянно и не сразу ответил Алексей. — Убей меня, если я хоть что-то понимаю.

Глава 16

Нюра, хозяйка квартиры, в которой жили Настя с Вазгеном, отличаясь чрезмерной болтливостью и, вопреки рекомендациям Вазгена, недоброжелательным любопытством, умозаключений своих скрывать не умела, а если б даже и захотела это сделать, то совершила бы по отношению к себе грубое насилие. Поэтому как-то раз в отсутствие Вазгена она бухнула постоялице прямо в лоб: