Мы — это мы (СИ)

По странному капризу природы, упало оно не в овраг, а аккурат на тропу, которой Эдвард обычно ходил в город. Хэл невольно про себя возблагодарил Всемогущего за то, что друг остался цел.

Они приблизились и очутились словно в шалаше, образованном пышной кроной. Так странно было видеть на земле то, что должно быть в небе. Листва уже начала увядать, от умирающего дерева исходил тяжелый, сладковатый запах обнажившейся сердцевины. Запах тлена — как схож он у всех живых существ, даже не имеющих, казалось бы, ничего общего!

— Скверная примета, — прошептал Хэл и поспешил выбраться на другую сторону тропы.

Эдвард спокойно пожал плечами.

— Всего лишь упавшее дерево. Не стоит видеть руку Всемогущего там, где ее нет.

— Ты совсем не веришь во Всемогущего Отца? — поинтересовался Хэл, когда они продолжили путь. Солнце уже поднималось над лесом, пыталось пробиться сквозь полог листвы упрямыми лучами.

— Не особо, — признался Эдвард, — трудно представить, что в мире существует высшая сила, которой понадобилось, чтобы я стал тем... кем стал. А если это действительно так, то и подавно не хочу иметь с ней никаких дел.

Они перебрались через очередной овраг, на дне которого журчал вялый ручеек, и шли теперь прохладным ельником. Отсюда до деревни было уже рукой подать, но возвращаться туда Хэлу совершенно не хотелось.

Эдвард шагал себе и шагал, не заговаривая о том, что пора бы разойтись в разные стороны, и Хэл воспрял духом. Быть может, удача снова ему улыбнется и он хоть одним глазком заглянет в заветную библиотеку?

Он уже собирался завести об этом разговор и даже открыл рот... и тут же закрыл его, потому что понял — никакая библиотека ему не светит, во всяком случае сегодня.

В густой тени елей подлесок почти не рос, но из зарослей кустов чуть дальше, у края просеки, одна за другой появились знакомые фигуры.

Одна, две, три... четыре?

Хэлу захотелось протереть глаза, тем более что их нещадно жгло после бессонной ночи. Нет, все верно, не три фигуры, а четыре. Только одна из них с костылем под мышкой.

Эдвард медленно остановился и скрестил руки на груди. Лицо его, только что такое живое и расслабленное, вновь превратилось в бронзовую маску. Хэл встал рядом и, наблюдая за приближением четверки, чувствовал, как внутри все привычно скручивается в тугой узел. Он знал, что противостояния не избежать, но никак не ожидал, что придется ввязаться в него прямо сейчас, таким чудесным утром, когда он, с одной стороны, жутко устал, а с другой — хотел видеть и слышать только хорошее.

Все четверо остановились прямо перед Эдвардом и Хэлом. Натан, Бен и Арно вместе, Майло чуть в стороне, словно не желая иметь с ними ничего общего. Лазоревые глаза старшего буравили лицо Хэла, и тот чувствовал себя, как крот под занесенным штыком лопаты. В ноздри проник знакомый, но по-прежнему невыносимый запах Майло — резкий и грубый, точно из клетки с диким животным.

Откуда-то вынырнула мысль, что от Эдварда удивительным образом почти не пахнет потом. Ну или исходящий от него запах совершенно не раздражал.

Пусть и несвоевременная, мысль эта немного отвлекла Хэла и помогла справиться с гнетущим страхом, вызванным внезапной встречей. Он подбоченился и громко произнес:

— В чем дело, парни? Дайте пройти, я устал после карнавала и хочу побыстрей до подушки добраться.

От такого нахального заявления Натан поперхнулся слюной и закашлялся. Бен побагровел от ярости, его курчавая рыжая голова казалась объятой пламенем. Арно сжался, словно хотел казаться еще меньше и незначительнее, чем был на самом деле. Только в его глазах Хэл не увидел злости, лишь сочувствие и скрытый страх, с каким люди наблюдают за душевными порывами, которые им не дано понять.

Один лишь Майло никак не отреагрировал. Стоял себе, повиснув тощим телом на костыле, и, слегка прищурившись, переводил взгляд с Хэла на Эдварда и обратно.

Главный мотив заиграл, как всегда, Натан.

— Ах ты лживая дрянь, еще смеешь издеваться над нами после всего, что натворил?!

— А что я натворил? — искренне удивился Хэл. — Я был на карнавале, а это вот мой приятель, в городе познакомились. Звать Израэлем...

Углы губ Эдварда чуть заметно дернулись, и он слегка склонил голову в поклоне:

— Израэль Хэндс, к вашим услугам. [Израэль Хэндс — британский пират XVIII века, ставший прототипом одного из действующих лиц романа Р. Л. Стивенсона «Остров сокровищ»]

Воцарилось мертвое молчание, прерываемое лишь веселым щебетанием какой-то птахи прямо над головой Хэла. А он, воспользовавшись тем, что противники потеряли дар речи от его наглости, продолжил вдохновенно врать:

— Израэль из Тарнатаны, прослышал о замечательном плуге, который я изобрел, вот, пошел со мной, чтобы на него взглянуть.

При словах «который я изобрел» лицо Эдварда вновь дрогнуло, однако он не моргнув глазом подтвердил:

— Мы слыхали, в том году в Калье неслыханный урожай собрали благодаря этому плугу, как же мне повезло встретить на карнавале его создателя собственной персоной!