Мы есть Мир

— Темпоральная же. — Улыбнулся Лайнус. — Мы все знаем, что время есть, все вокруг нас на это указывает. Мы его чувствуем, каждый день старея на один день. Мы все в нем живем, мы все потенциально обладаем темпоральной энергией — ее в наш шар заложили тогда, когда запихнули в трубу и толкнули, из-за чего мы движемся во времени до сих пор. Но наш мозг, наш главный центр мышления и координации, не так хорошо развит, чтобы чувствовать, куда и как ее приложить. Наш трехмерный мир находится в еще одной, одномерной системе координат, в прямой, по которой можно двигаться только вперед, потому что так заложено изначально. Будто нас заперли в большом стальном шаре — сколько ни иди, перекатывая его своими ногами, наружу не попадешь. Мы просто не знаем и даже представить себе не можем, даже мысли такой не появляется, что есть точка, в которую ткнешь — и шар лопнет!

— Почему у тебя везде шары?

— Шар… Ну шар это штука… В физическом плане идеальный шар идеален во всем. Это минимум объема в котором концентрируется максимальная энергия. Вот тебе яркий пример. — Лайнус кивнул на солнце, уже вовсю пылающее над горизонтом. — А еще шар, вернее, сфера — единственная форма, в которой любая произвольно взятая точка будет от центра на том же расстоянии, что и любая другая. На этом основана теория сферы событий, которую когда-то так бездарно похоронили.

— Сфера событий?

— Ага, она. Представь что каждая точка сферы — один из вариантов вероятного будущего, и их, таких точек, бесконечное множество, потому что в масштабах космоса они все бесконечно малы. Вот скажи, есть вероятность увидеть динозавра?

— Кого?

— Это такие… А, все равно не поверишь. Не динозавра. Огромного железного человека, у которого нога со всего тебя, какими пользовались еще до войны. Есть вероятность такого увидеть?

— Не знаю о чем ты, но, если до войны, то вероятности нет. — Пожал плечами Кирби. — Они все давно в песке ржавеют.

— Я тебе его покажу. — Мстительно улыбнулся Лайнус. — Видишь, из всех возможных вариантов развития событий этот оказался для тебя невероятным, а для меня — вполне себе вероятным. Однако, рано или поздно, мы окажемся с тобой в одной точке сферы событий.

— Рано или поздно? Разве скорость времени… Да, действительно, о чем я… А какова тогда скорость времени?

— Точка, в которой мы окажемся — одна из триллионов, и мы сами определяем, что это будет за точка. Все мыслящие существа на планете ежеминутно, ежемоментно делают выбор, много тысяч выбором по всей планете, и именно они определяют то, к какой точке мы придем в конце. А с какой скоростью производится выбор?

— Со скоростью мысли. — Кивнул Кирби. — Да, я понял. Выходит, чем медленнее думаешь, тем медленнее идет время вокруг?

— А ты в бою много думаешь?

Молчит.

— Если кто-то из существ будет тянуть с выбором, сомневаться, для него время перехода в окончательную точку будет больше, но для остальных оно останется в том же течении, потому что они свое решение уже приняли. А если у тебя наоборот нет мыслей, сомнений, одни лишь рефлексы и к тому же — способность управлять самим временем, без которой все остальное не имеет никакого значения, ты можешь наоборот сделать выбор раньше других и оказаться в каждом из вариантов конечной точки раньше остальных, когда они еще в центре сферы. И в этот бесконечно краткий миг, когда ты уже в центре новой сферы, а остальные — в центре старой…

— Их можно раздвинуть. — Прошептал Кирби.

— Именно! — хлопнул ладонью по рулю Лайнус. — Именно в тот единственно возможный момент, когда частица-переносчик темпоральной энергии, предположительно, тахион, сменяет другую в непрерывном потоке шаров в трубе, исполняя одну вероятность и уничтожая прочие! Именно в это мгновение можно сместить весь мир приложением энергии, и, возможно, даже пустить его по другому пути развития! Сделать его не таким, каким он мог стать!

— Что?! — вскинулся Кирби. — Что ты сказал?!

— А что я сказал?

— Пусть мир… Изменить…

— Ну да, мы все это делаем. — Пожал плечами Лайнус. — Каждый миг своей жизни. Просто твой вклад в это весомее.

— Это… нехорошо… — едва слышно произнес Кирби. — Очень нехорошо.

— Почему? — недоумевал Лайнус.

— Спасибо. — Кирби поднялся. — Я запомнил.

— Ты куда?!

Покачиваясь, Кирби вернулся на свое место, сел и закрыл лицо руками.

— Что видишь?

— Ничего хорошего. Плохого, впрочем, тоже.

— Ну-ка дай, — Яс отобрала бинокль и вперилась в линзы.

С километрового расстояния даже без оптики База выглядела более чем внушительно.

— Движения не видно.