Мы Бреннаны

Дерьмово. Денни провел ладонью по лицу.

– Мы собирались поговорить об этом позже…

– Да пошло оно к дьяволу! – Отец прищурился. – Не сбивай меня.

Денни попробовал шагнуть назад, но уперся в стену.

– Ты не имел права, – произнес отец. – Я заботился об этой семье тридцать пять лет, ни дня не сидел без работы, доставлял еду к столу, смотрел, чтоб у вас было все, что вам нужно.

У Денни уже на языке вертелось: «В самом деле? Ты только этим и занимался?»

– А потом я выяснил, что ты меня обманываешь, – продолжал отец. – Ты подверг нашу семью риску. Я хочу знать, кому ты должен деньги. Говори прямо сейчас.

«Ты подверг нашу семью риску». Кто бы говорил! Денни прикусил язык.

Однако тут он вспомнил о двух людях, которые больше всех пострадали из-за себялюбия отца и его тайн. Денни подумал о матери и о сестре, и в нем стала закипать кровь.

– Деньги я занял у Билли Уэлша.

У отца все лицо перекосилось.

– У кого?

– Билли Уэлша. Тебе это семейство знакомо, разве не так, папа?

– Да… – Лицо у него обмякло, руки бессильно повисли по бокам. – Это семейство я помню.

– Я так и думал. Отец его у тебя в бригаде работал, верно?

– Да, только… Я полагал, что парнишка Уэлш давно уехал в Ирландию.

– Он вернулся. Живет с семьей в Катоне.

Отец поднял палец:

– Он замыслил навредить тебе, Денни. Без всяких сомнений.

Денни криво усмехнулся:

– Ну да, все так, только ты немного запоздал с предостережением. Зато в одном ты был прав. Неурядицы на новом месте были вовсе не из-за старых труб. – Он выждал, давая отцу возможность свести все воедино.

– Уэлш устроил ту поломку? А потом одолжил тебе деньги?

– Он погнался за пабом Бреннанов. И почти заполучил его. – Денни встал с отцом лицом к лицу. – А теперь, как думаешь, с чего бы ему захотелось учинить нечто подобное?

Отец моргнул несколько раз, губы его шевелились, будто он подыскивал слова.

– Никаких мыслей? – усмехнулся Денни. – Никакого понятия, почему Билли Уэлш пожелал нагадить твоей семье? – Дальше этих слов он идти не намеревался. Ему лишь хотелось, чтобы отец хоть как-то признал, что причинил всем им боль. Всего лишь намек, что он хоть какую-то ответственность почувствовал за обломки, в которые грозилось превратиться их семейство.

Однако в светлых глазах Микки сверкал вызов, и он скрестил руки на груди.

– У тебя нет права меня судить. Я был хорошим мужем и хорошим отцом. Моя совесть чиста.

– Пап, ты уверен в этом? – Денни обошел отца и схватил с кровати свой пиджак. – Потому что я не единственный, кому он нагадил. Он еще кому-то из нашей семьи навредил – куда больнее, чем мне.

Отец сдвинул брови.

– Шесть лет назад, – произнес Денни. – Как раз перед тем, как Санди уехала из города.

Недоуменные морщины на лбу отца разгладились, челюсть отвисла. С лица исчезло выражение вызова. На нем читалось лишь ужасающее осознание.

Денни повернулся и вышел из комнаты. Отец остался один. Никогда прежде не казался он таким старым.

* * *

В Мамаронек Денни ехал потрясенный их разговором с отцом. Он не обирался влезать во все это, но отец его вынудил. Всего раз Денни захотел, чтобы Микки понял по-настоящему, что никого он не обдурил, что те самые люди, про заботу о которых он всегда так красиво говорил, понимали и знали больше. У Денни было такое чувство, будто ему удалось добиться малой толики справедливости для матери.

Он не позволял себе много думать о ней с тех пор, как выяснилось, что она знала о том, что произошло с Санди. Как ни трудно было с матерью, но они с ней ощущали особую связь. Она была самым большим его болельщиком – всегда. Зато многие годы лгала ему. Обман матери, с одной стороны, неверность отца, с другой… Денни уже терял уверенность в том, что по-настоящему хорошо знал своих родителей.

Зато эти выходные станут поворотной точкой для его семьи. Все будут сегодня вечером на открытии, кроме Джеки, который руководил работой паба, что поближе к дому. Джеки возвращался в паб насовсем: органы надзора полностью избавили его от опеки. И Санди собирается поступить на магистерскую программу где-то поблизости. Он вновь видел у сестры проблески надежды, которые в ней были когда-то. Она стала светлее сердцем, оптимистичнее, будто исцелялась, освобождаясь от душевного гнета.

Они все просто обязаны успеть до понедельника и увериться, что Уэлш убрался из города. На следующий день Кейл принесет деньги, и потом Майкл встретится с адвокатом Уэлша. Утром понедельника, как они и договорились, Билли покинет город. Единственным ручательством этого станет слово адвоката: сделка предусматривает, что адвокат будет доводить до сведения Майкла местопребывание своего клиента. Большего добиться не удалось.