Мутация разума.

– У кого какие впечатления накопились за прошедшую неделю?

За годы работы мисс Галлагер выучила курсантов наизусть. Присматривая за их взрослением, корректируя его и создавая для воспитанников комфортные условия, женщина стала свидетелем удивительных перемен. Из группы сложных детей её подопечные превратились в умных, рассудительных, в меру любопытных молодых людей с хорошими манерами и, вопреки всем забытым опасениям, ни в чём не уступали ровестникам из вне. Они их даже превосходили, и сверхспособности здесь были не при чём.

– Сумбурные, – пожав плечами, ответила Шелли, – Мы словно катались на опасных горках. То вниз, то вверх, то вниз головой.

– Я не фанат подобных развлечений, – заметила Рене, – Не люблю постоянно находиться в тонусе.

– А, по-моему, было вполне интересно, – Катра завёл руки за голову и, сцепив смуглые пальцы в замoк, сделал из них некое подобие подголовника, – Хоть какое-то оживление. Мы же всё-таки живём не в заповеднике

– Что ты имеешь ввиду? – спросила мисс Галлагер.

– Черезмерную опеку, – откликнулся парень, – Думаю, многие согласятся, что мы в академии окружены толстой синтепоновой подушкой.

– Но это не делает опасность более привлекательной, – Рене убрала за ухо платиновую прядь.

– Да, но отсутствие даже самых незначительных событий очень утомляет.

– Ты просто подвержен скуке, – произнёс Орвилл.

– И имею на это полное право.

– А что скажешь ты? – женщина участливо посмотрела на Джаспера.

– Я? – парень сорвал травинку и, смяв в кулаке тёмно-зелёный листочек, бросил его под ноги, – Что не стоит долго на чём-нибудь задерживаться. Вообще ни на чём.

– Почему?

– Потому, что меньше времени уйдёт в никуда.

– Он у нас сегодня меланхоличный, – сказала Бриджит.

– Ну, хорошо, – поджав губы, мисс Галлагер сменила тему разговора, – Тогда давайте обсудим будущее. Что вы ждёте от следующей недели?

– Падение обступившей академию стены, – поделился мыслями Джаспер.

– Какой стены? – не догадалась психолог.

– На мой вкус, несколько километров бетонного ограждения в два с половиной метра толщиной трудно назвать обычным забором, – продолжал курсант, вызвав у Катры одобрительную усмешку, – И я хочу, чтобы она рухнула. Смысл её существования, увы, не оправдался. Никто на нас так и не напал, да и вряд ли когда-нибудь нападёт. В свою очередь и мы не собираемся брать внешний мир штурмом… Так что эту стену необходимо снести. Хотя бы для спасения общей картинки, а то вид портит.

– Исключено, – лёгкий порыв ветра подхватил сухие слова психоаналитика, – Стена обеспечивает необходимую приватность. К тому же, она…

– Не даёт нам свободы передвижения, – закончил за женщину Джаспер, – Всё в порядке, не надо так переживать. Я не собираюсь скандалить и отправлять к Бобби соседа. Меня просто удивляет количество тем, о которых нельзя упоминать. Разве плохо признать, что нас держат взаперти? Что по сравнению с обычными людьми мы ужасно наивны и безопытны? Что из-за всей этой изоляции мы за пределами академии пропадём, как домашние питомцы в дикой природе? Вы беседуете с нами с чёткой периодичностью, но за всё это время, за всё время нашего пребывания здесь, вы ни разу не затронули только одно – наше реальное будущее!

Курсанты притихли и, ожидая ответную реакцию мисс Галлагер, переводили напряжённые взгляды с товарища на учителя. Сотканные из войлока тени опутывали землю тончайшими кружевами. Лучи солнца пропитывали воздух и, будто подчёркивая предметы золотистой окантовкой, распространяли по лужайке комфортное тепло. В небе, напоминая след от случайного прикосновения, висело бледное одинокое облачко, и такая идиллия совершенно не подходила для серьёзного разговора.

– Есть такие вещи… – распорядитель сделала паузу, – …как такт, обычаи и правила. Мы не выпускаем вас за пределы академии не потому, что вы не заслужили нашего доверия. Его не заслужил окружающий мир. Люди будут жестоки к вам.

– Почему?

– Вы другие, – ответила мисс Галлагер, – Вы не привыкли к большому скоплению людей, к шуму, к плохому воздуху, к общению с незнакомыми. В городах за стеной течёт опасная, грубая жизнь…

– И что? Предлагаете нам провести в академии вечность? Разве мы не готовы к самостоятельной жизни?

– К ней никого не готовят, – отрезала женщина и, дав понять, что вопрос закрыт, тут же предложила, – Давайте сыграем в ассоциации. Правила вы знаете: я задаю слово, тот, кто получает мячик, озвучивает первое, что пришло в голову. Начнём, думаю… – выбирая адресата, мисс Галлагер покрутила снаряд между ладонями, – Оранжевый! – мячик стремительно пролетел по диагонали и попал в руки Рене.

– Абрикос, – снаряд вернулся к мисс Галлагер.

– Кристин, синий.

– Шторы.

– Хэмиш, синий.

– Море.

– Винни, мороз.

– Холод.

– Хорошо, – женщина продолжила педантичный обстрел, обратившись к другой половине аудитории, – Чувство.

– Ненависть.

– Забота.

– Равенство.

– Усердие.

– Время.

– Синий?

– Нет ответа, – Джаспер перекинул мячик в соседние руки.

– Ромашки, – Орвилл отправил сняряд распорядителю, – Не получается этот цвет, – заметил вполголоса парень.

– Бой.

– Агрессия.

– Агрессия.