Мустанг и Чика

Вздремнуть что ли? Бекетова не без руководящего влияния литры опять растянула собрание по пустым вопросам. С докладом о международном положении выступил пионер Игорь Агафонов, невзрачный такой паренёк с затравленным взглядом. Отбубнил по листочку текст, написанный в стилистике газеты «Правда». Получается, что во всем мире трудящиеся только и делают, что борются с разными угнетателями и империалистами, везде там бастуют, протестуют, демонстрации устраивают. Бедолага, наверное, ночь не спал, выписывая из газет эту хрень. Подискутировать с ним для прикола, что ли? Поднял руку.

- В туалет только после собрания, - всколыхнулась литра.

- У меня вопрос к докладчику, - спокойно попросил слово.

- Слушаю, - нехорошо прищурилась Валентина.

- Если в капиталистических странах рабочим так плохо живется, почему они не поедут жить сюда к нам? Будут с нами радостно строить коммунизм. Никакой безработицы. Право на вечный труд, - спросил с самым заинтересованным выражением наглой морды.

Докладчик завис, жалобно оглядываясь на учительницу.

- Потому что это не твоего ума дело, - нашлась чем ответить учительница.

- Как же не моего ума? Я же должен понимать, о чем Игорь мне говорит. Или он на самом деле бредит с недосыпу? - изобразил в голосе возмущение.

- Слушай, Чекалин. Иди, пожалуйста, в туалет, - постановила литра.

- Не накопилось еще, - разочарованно сообщил собранию, - Поесть не дали. Живот уже урчит.

В классе послышались смешки. Литра с ненавистью взглянула на Агафонова и процедила:

- Садись уже.

Перешли к обсуждению характеристик кандидатов в Комсомол. Поступатели выходили и зачитывали перечень своих невероятных достоинств и скромных недостатков. Валентина в этот раз решила помалкивать. Все в классе проголосовали одобрительно по представленным кандидатурам, лишь мы с Вовкой голоснули против тех троих, кто обличал нас на прошлой неделе. Я даже речугу задвинул, что Комсомол начнет паршиветь и перерождаться, если индивидуумы типа Ситы и подобных ему двух девчонок вольются туда. В ответ литра прошлась по моим скелетам, которые в шкафах обитают. Как всегда никакой конкретики, если не считать слив со стороны одной девчонки-ренегатки о том, что я на уроке истории ругал народного героя Болотникова.

Возможно, что литре кто-то успел рассказать о вовкиных успехах в точных науках, и теперь она в красках живописала, как я вредно влияю на хорошего ученика Медведева и что его нужно спасать от меня.

- Чекалин, в отличие от Медведева, за голову не взялся, обещания свои не выполнил. Нужно снова поставить вопрос об его исключении из пионеров, - неистовствовала педагогиня.

- Прямо сейчас исключайте. Чего кота тянуть за… сами знаете, за что, - покладисто согласился.

- Чекалина исключать нельзя. Он очень талантлив, - внезапно раздался немного писклявый девчоночий голос. Сказала и перепугалась до свекольного окраса худенькая востроносая девчушка с двумя хвостиками на голове. Чика даже фамилии не смог вспомнить своей защитницы.

Валентина набрала воздуха в легкие, чтобы разразиться своим фирменным ором, но почему-то передумала.

- Кто еще так считает? - с напряжением в голосе спросила она у класса.

Постепенно поднялись еще руки. Собралось больше половины класса. И весь актив, с Бекетовой, Романовой и Пономаревым тоже присоединились.

- Ладно, поглядим, - растерянно произнесла литра, - Бекетова, заканчивайте сбор.

17

Вторник, 11.02.1975 г., наличка - 21 руб.

Фух, теперь срочно в столовку восполнять запасы топлива. Вовка, гад, отнекался, или правильней сказать, отмекался и умотался по своим делам. Только набрал на раздаче пайку юного пионера, как на горизонте нарисовались Ганс со своей свитой. Такое впечатление было, что меня пасли. Большая перемена давно закончилась, и школяры разбрелись кто по урокам, а кто по домам. Одинокие фигуры уныло догрызали свой обед, и кое-кто из учителей гремели приборами и издавали жизнерадостные звуки из своего огороженного угла.

- Ого, гля пацаны, Чика забогател. Может, нас тоже угостишь? - деланно обрадованно заговорил блондинчик, подсев за мой стол.

- Ага, щас поем, а что останется твоё будет, - хмыкнул в ответ, немного глумясь за прошлое чикино фиаско.

- Сам жри и не подавись, - сразу же завёлся Ганс, - Панок хочет с тобой пообщаться. Завтра к шести вечера будь у котельной и без вывертов.

Высказав послание, блондинчик с достоинством поднялся из-за стола и убрался с поля зрения со своей кодлой.

Небольшая часть пространства столовой была огорожена декоративной стенкой с настольными цветами. Увидеть кто сидел за ней можно было только с определенных мест, но не с моего. Голоса принадлежали сравнительно молодым женщинам. Они трепались о чем-то своем, женском и еще почему-то о Есенине. Кто-то там ухахатывался над декламацией стихов этого поэта школярами. Ясное дело, Есенин стихи о любви писал, а какой-то пацан Вася Пупкин выучивал его не по повелению души, а ради отметки. Я чавкал своими макаронами и грыз котлетину, погруженный в размышления о несправедливостях мира, пока не отвлек возглас:

- Паша?