Муссон

Аболи видел их падение со сломанной мачты и без колебаний оставил свою боевую позицию. За время, которое ему потребовалось, чтобы добежать до борта и ухватиться за поручень, Дориана отнесло от „Серафима“ на пятьдесят ярдов. В отчаянной спешке Аболи скинул арабский балахон и головной убор, в одних штанах вскочил на поручень и на мгновение замешкался, решая, кто из братьев в большей опасности.

Дориан как будто легко греб в воде, но его относило к арабским дау.

А вот Том запутался в снастях и парусах. Аболи колебался, разрываясь между любовью и долгом перед обоими мальчиками. Он не мог принять решение.

И тут один из реев с громким треском раскололся и упал в воду, потащив вниз запутавшегося в канатах Тома. Аболи бросил последний взгляд в сторону головы Дориана, крошечной на расстоянии, вытащил из ножен нож, зажал его в зубах и прыгнул в море. Он почти сразу вынырнул в том месте, где ушел под поверхность Том, сделал быстрый вдох и снова нырнул. Цепляясь за канаты, он всматривался в воду, мутную от водоворотов и множества блестящих пузырей.

Уйдя глубже под воду, он увидел под собой в зеленой полутьме Тома — желтая веревка, как питон, обвивалась вокруг его ног. Том слабо шевелился — он почти утонул. Аболи спустился ниже, схватил Тома за плечи и посмотрел ему в лицо. Он увидел, что глаза Тома открыты, и сильнее сдавил плечи юноши, чтобы поддержать и дать надежду. Потом вынул из зубов нож и потянулся к веревке, стянувшей ноги Тома. Но наобум рубить не стал — нож, острый, как бритва, мог серьезно поранить голую ногу Тома. Аболи осторожно разбирал путаницу веревок, перерезая их по одной, пока не лопнула последняя нить и Том не освободился. Тогда Аболи подхватил Тома под мышки и поплыл к поверхности.

Они вырвались на воздух одновременно, и даже отчаянно стараясь отдышаться, так что широкая грудь поднималась и опадала, как кузнечные мехи, Аболи держал голову Тома над водой и выискивал в глазах признаки жизни. Том вдруг сильно закашлялся, изверг фонтан морской воды и с трудом задышал. Аболи подтащил его к упавшей мачте, положил на нее и стал бить ладонью по спине. Вода, которой наглотался Том, хлынула из его рта, и он начал сипло дышать.

Тем временем Аболи отчаянно осматривался в поисках Дориана.

Поверхность моря затянул пороховой дым, который тяжелыми облаками уносило в сторону суши.

Орудия продолжали беспорядочную стрельбу, но постепенно смолкали — корабли расходились все дальше.

Аболи видел, что до „Минотавра“ уже полмили, а то и больше, что все его паруса наполнены и корабль уходит на север.

„Минотавр“ не пытался воспользоваться состоянием не способного маневрировать „Серафима“ и напасть.

Напротив, он уходил от опасности. Аболи больше не стал тратить на него время и снова принялся искать Дориана.

Он видел, как три небольшие дау кружат на почтительном расстоянии около „Серафима“, точно гиены вокруг раненого льва. Если „Серафим“ выкажет намерение погнаться за ними, понимал Аболи, они немедленно уйдут в мелкие воды лагуны, под защиту коралловых рифов, куда большому кораблю не пройти. Мачта со снастями по-прежнему свисала с борта корабля, и „Серафим“ не мог поймать ветер. Течение несло его к смертоносным кораллам.

Большой Дэниел, увидел Аболи, во главе вооруженных топорами матросов уже освобождал корабль от тормозящих обломков. Он попробовал позвать на помощь, но люди на палубе были слишком заняты, и голос Аболи не долетал до них, заглушаемый ударами топоров и громкими приказами. Потом Аболи вдруг увидел, что над бортом корабля показалась и начала быстро спускаться на воду шлюпка. Гребцы тотчас налегли на весла, направив шлюпку туда, где держались за сбитую мачту Аболи и Том. Аболи с удивлением увидел, что на руле Хэл. Он, должно быть, оставил корабль под командованием Неда Тайлера и бросился спасать сыновей. Теперь, стоя в лодке, он кричал Аболи:

— Где Дориан? Ради Бога, ты его видел?

Аболи не ответил — его измученным легким по-прежнему не хватало воздуха — но через минуту шлюпка добралась до них, и три матроса втащили их на борт. Тома положили на палубу между банками и тут же снова схватились за весла. Аболи с облегчением увидел, что Том пытается сесть, и протянул руку, чтобы помочь ему, но тут Хэл повторил вопрос:

— Ради Бога, Аболи, где Дориан?

Словно немой, Аболи показал на плывущие клубы порохового дыма.

Хэл вскочил на банку и, легко удерживая равновесие, заслонил глаза от блеска утреннего солнца.

— Вон он! — с облегчением крикнул он и велел гребцам: — Гребите, парни! Гребите что есть мочи!

Удары длинных весел заставили шлюпку, пока она двигалась к тому месту, где в четверти мили виднелась голова Дориана, быстро набрать скорость.