Муссон

– Дэнни? – окликнул его Хэл. – Дэнни? Ты меня слышишь?

Вопрос, рожденный смятением, не имел смысла.

Хэл попытался придвинуться к Большому Дэниелу, но понял, что ноги ему не повинуются. И только теперь посмотрел на них.

Ноги были той единственной частью его тела, которая осталась не защищенной Большим Дэниелом. С них не только исчезли бриджи, но и была сорвана плоть, как будто Хэл угодил в железные зубы вращавшегося кабестана.

Обломки костей торчали из кровавой массы.

Боли Хэл еще не чувствовал, и потому ум отказывался верить свидетельству глаз. Хэл не мог поверить, что потерял обе ноги. И не желал больше смотреть на это.

Он на локтях подполз к Большому Дэниелу, с трудом вытянулся на песке рядом с ним. И обнял большое тело друга.

Хэл принялся нежно покачивать его, как в прошлом укачивал маленького сына.

– Все будет хорошо. Мы вместе пройдем через это, как всегда, – шептал он. – Все будет хорошо, Дэнни…

Он не осознавал, что плачет, пока не увидел, как его слезы падают на запрокинутое лицо Дэниела, словно теплые капли тропического дождя, смывая белые кристаллы песка, прилипшие к невидящим глазам.

Доктор Рейнольдс, вышедший из рощи с двумя своими помощниками, нашел их лежащими рядом.

– Займитесь сначала Дэнни, – умоляюще пробормотал Хэл.

– О нем уже позаботился Господь, – мягко ответил доктор Рейнольдс.

Хэла уложили на носилки; его ноги безвольно болтались.

Хэл оглянулся на бухту. С вершины невысокой белой дюны, где их положили, он видел два больших корабля с прямыми парусами, в миле за рифами. Грациозный «Серафим» шел впереди, а «Минотавр» – следом; со своими черными парусами он выглядел угрожающим и могучим.

Пока Хэл смотрел на них, корабли повернули на юг, возвращаясь на свои позиции у прохода в бухту, чтобы продолжить осаду.

* * *

Том поднялся на одно колено и посмотрел через дюну на стену форта, которая находилась от него в двух сотнях шагов. Густой туман порохового дыма рассеивался, его уносило в сторону муссоном, он уползал к морю. Наверху стены торчали сотни голов; темные бородатые лица виднелись под куфиями и тюрбанами. Защитники крепости, размахивая мушкетами, победоносно отплясывали на бастионах. Том слышал пронзительные голоса и даже понимал некоторые из оскорблений, которые арабы выкрикивали в сторону двух английских кораблей:

– Пусть Господь сожжет лица неверных!

– Аллах велик! Он даровал нам победу!

Том хотел встать на ноги:

– Что-то пошло не так. Они же должны были уже взорвать ворота.

Эболи схватил его за запястье и притянул к себе:

– Спокойно, Клебе! Иногда самая тяжелая часть сражения – ожидание.

Потом они услышали мушкетный огонь на другой стороне крепости, и все арабские головы вдоль стены повернулись в ту сторону.

Их восторженные вопли сразу затихли.

– Неверные атакуют ворота! – закричал по-арабски чей-то голос, и тут же все понеслись куда-то. Даже артиллеристы бросили свои пушки и бросились по стене навстречу новой угрозе. За несколько секунд парапеты опустели, и Том снова встал:

– Теперь пора! Иди за мной!

Но Эболи снова дернул его вниз:

– Терпение, Клебе!

Том попытался вырваться:

– Мы не можем больше ждать! Мы должны найти Дорри!

Эболи покачал головой:

– Даже ты не можешь сразиться сразу с тысячей человек.

Том уставился на стену, на ту бойницу в верхней ее части, где, как он знал, был заперт Дориан.

– Ему должно хватить ума подать сигнал, показать нам, где он. Он должен помахать рубашкой или еще чем-нибудь. – Поразмыслив, он добавил: – Но он всего лишь ребенок! Он не всегда знает, что делать!

На дальней стороне форта разрозненные звуки мушкетных выстрелов переросли в яростную перестрелку.

– Прислушайся, Клебе! – снова удержал Тома Эболи. – Дэнни и твой отец подбираются к воротам. Уже скоро.

А потом оглушительный взрыв ударил их по ушам. Гигантский столб пыли и дыма взвился в небо и расползся, как грозовая туча. В пылевом облаке метались обломки камня, досок и бревен, горящие щепки…

Том видел, как бронзовая пушка на стене подскочила на сотню футов.

Человеческие тела и куски тел взлетали еще выше вместе со всем прочим.

Прежде чем Том успел прийти в себя, Эболи уже вскочил и метнулся через открытое пространство к форту. Опомнившись, Том побежал за ним, но подол арабского балахона ему мешал, и он догнал Эболи только у самой стены.

Эболи уже опустился на колени и подставил Тому сцепленные руки.

Том, не задержавшись, встал на эту «ступеньку», и Эболи подсадил его на ветку фигового дерева, чьи корни вросли между коралловыми глыбами. Том полез вверх, как обезьяна: ни сабля в ножнах, висевшая на поясе, ни пистолеты за ремнем ему не мешали.

Эболи и трое матросов последовали за ним.

Том первым добрался до верха.

Он зацепился за трещину там, где стена понемногу рушилась, и забросил ноги на стену.

Ошеломленное темное лицо возникло перед ним. Один из арабов не бросил свой пост, несмотря на штурм ворот. С испуганным криком он отпрянул от Тома и попытался вскинуть мушкет, но тот зацепился спусковым крючком за его одежду, и пока араб пытался его высвободить, сабля Тома вылетела из ножен, как птица.