Муравьиный Бог

Человеческие комплексы открывались перед ним во всей своей наготе. Люди оказались существами весьма ограниченными и вероломными. Они преследовали исключительно эгоистичные цели, не брезгуя никакими средствами для их достижения. Все их публичные рассуждения об общественном благе разбивались о первую же ступень на пути к благу личному. Даже любовь, о которой твердили все — от поэта до дворника, даже эта доминанта не могла привести людей в состояние философского, космического покоя. Оперируя словом «любовь», люди ссорились, убивали друг друга, нападали на соседние деревни и страны, а из-за самой высшей любви — любви к Богу, вырезали целые народы и опустошали континенты. Что такое этот самый Бог, никто толком не знал: у одних это был тощий мужик, прибитый гвоздями к кресту, у других — толстый усач, купающийся в чане с растительным маслом, у третьих — ещё кто-то невидимый и строгий, а уж всяких маленьких весёленьких божков и богинь было просто не счесть. Ану долго не мог понять — зачем людям всё это, если они просчитывают космические формулы и пользуются законами математики? Но что больше всего удивляло Ану, так это — страх людей перед временем и бесконечное желание узнать свое будущее. Все, кто тайком, кто в открытую, бежали к астрологам и гадалкам, слушали толкования хиромантов с одной надеждой — узнать свою судьбу. И, что было совершенно естественно для Ану, многие из пророков интуитивно выходили в ПЗ, а оттуда — в прошлое или будущее. Для всех землян эти случаи выглядели невероятными совпадениями, но для Ану они были просто естественным процессом развития Интуитивитов.

* * *

Английский физик А. Эддингтон выдвинул предположение о том, что когда Вселенная начнет сжиматься, время потечет вспять. Существует гипотеза о наличии двух встречных потоков времени. Один из них, идущий из прошлого в будущее и более интенсивный, мы воспринимаем как наш "родной". Если встречные потоки по какой-то причине уравновешиваются, то вещественные тела как бы "выпадают" из Времени и даже могут исчезнуть из нашей действительности. А если встречный поток вдруг превысит наш "родной", то можно оказаться и в другом времени.

В. Правдивцев

* * *

Жизнь в лагере проистекала по законам военной дисциплины: каждый знал своё место и свои обязанности.

Женьке было предписано помогать Тони и Рику.

Ребята эти были замечательные, а Тони, к тому же, оказался отрядным капелланом. И конечно же, среди всех узбеков, таджиков, пуштунов и пакистанцев, крутившихся вокруг лагеря, его проповеднический темперамент обязан был найти благодарного слушателя — Женьку.

После нехитрой уборки пустующей больничной палаты Женька получал уроки математики и английского языка, и на этих уроках Тони читал своему ученику выдержки из Библии.

В Женькиной голове накрепко засели витиеватые строки Корана, теперь же, сталкиваясь с похожей информацией, но изложенной другими словами, он недоумевал и тормошил своего нового наставника:

— А зачем нужно было писать другую книгу, если в одной уже было сказано всё то же самое?

— Это сложный вопрос, — усмехался Тони. — Бог один, а разные имена, данные ему всуе, — есть слабость человеческая. Всякий человек, по наущению дьявола, искушается возможностью слыть первым, единственным, исключительным. Иные мнят себя равными Богу или хотят казаться таковыми, для этого они прибегают к простейшему способу разрушить храм и построить свой собственный. А по сути, человек должен помнить простую истину: все мы — сыны Божьи, и рождаемся в наготе телесной, и вернуться к Творцу можем лишь обнажив душу перед ним.

Замечательно было то, что теологические соображения Тони высказывал, ничуть не стесняясь ставить Женьке руку с пистолетом в тире, или давая ему же подзатыльники на спортивной площадке, где они отрабатывали приемы рукопашного боя.

* * *

Рик выполнял обязанности врача, хотя медицинское образование получил необычное. Несколько лет он учился в Америке, затем уехал в Японию, а оттуда в Тибет. Это был путь, на который он вступил вполне сознательно — ещё в ранней юности ирландский мальчишка презрел строгости католической семьи, выучил китайский и японский языки и подался в буддизм.

— «Если рука не ранена, можно нести яд в руке. Яд не повредит не имеющему ран. Кто сам не делает зла, не подвержен злу». Любопытная точка зрения, не правда ли? — хитро подмигивал он Женьке. — Что, не так? Один человек сказал это своим ученикам две с половиной тысячи лет тому назад!

— Ещё до Исуса? — удивился Женька.