МУП

Он не мог отделаться от образа этого лица почти полночи. Стоило закрыть глаза и попытаться уснуть, как тут же старик являлся из темноты, нарочно поворачивался к нему поврежденной стороной и как будто бы ждал: когда же он, наконец, примет какое-нибудь решение? Но какое решение он должен был принять? Что от него хотели? Лежа с открытыми глазами и глядя на настенный ковер, освещенный луной, Василий напряженно думал; мысль плутала сложными лабиринтами вместе с ворсистым круговым узором; и вдруг его осенило. Он все понял! Да, да, сразу, мгновенно, как яркая вспышка в недрах мозга, поразила простая и, вместе с тем, глубочайшая идея. Как же он сразу не догадался! Он знал, как и чем он сможет помочь этому старику и еще миллионам других, таким же несчастным, заблудшим. Странно, как он мог жить без этого все эти годы? Неудивительно, что жизнь казалась такой пустой и бессмысленной. Но теперь-то он точно знал, в чем его задача. Подумав об этом и вновь придя в то приятное и безмятежное состояние, которое навевалось Гегелем, Василий Солодкин плавно погрузился в мягкий, обволакивающий сон.

3

В первую очередь, нужно было избавиться от курения. Далее – выпивка. То есть ни вина, ни пива; ни по праздникам, ни на выходных. Никогда. С последним было легче; с куревом пришлось повозиться. Понимая, что здесь привычка не столько во вдыхании дыма, сколько удерживает сам акт, он нарочно выточил ножом палочку размером с сигарету, нарисовал на ней желтой краской фильтр, остальную часть закрасил белым и теперь, выходя на балкон, вставлял ее в край рта, наподобие градусника, и смотрел, как это у него водилось, сверху на город. При помощи различных тайных знаков – гудков, шелеста редкой осенней листвы и т.п. – город, казалось, общается с ним, подбадривает и высказывает свое полное одобрение.

Его манера одеваться тоже претерпела изменения. Теперь вместо нестиранной и обвислой футболки под рабочей спецовкой у него можно было видеть белый воротничок рубашки и тугой узел галстука. Старые пыльные кроссовки остались в прошлом; он стал выходить на работу в начищенных до блеска туфлях. Он вызывал насмешки и недоумение у сослуживцев, у жителей окрестных домов, рядом с которыми, используя гидравлический захват, он очищал контейнеры, но это его сильно не трогало, он пропускал шуточки и косые взгляды мимо. Ведь у него была задача, о которой никто не знал; нельзя было отвлекаться на мелочи.

Он взял в библиотеке книгу о правилах хорошего тона. Прочтя ее в перерывах между Гегелем, он выписал оттуда в тетрадь отдельные пункты, которые следовало заучить. Оставляя в гараже старый «Москвич», намеренно стал перемещаться по городу в общественном транспорте; спешил выскочить на какой-нибудь остановке, вставал у раскрытых дверей и со словами: «Позвольте вам помочь», – подавал руку выходящим женщинам, которые в большинстве своем шарахались и смотрели на него, как на идиота, но некоторые – те, что постарше – все же принимали правила игры и, сходя с его помощью, говорили: «Какой вежливый молодой человек!»

Первое время он всерьез подумывал о смене профессии. В самом деле, что это: мусорщик! Грязно и неподобающе в сравнении с той миссией, которая на него возложена. Возможно, следовало подыскать что-нибудь поэлегантнее. Может, стоило вообще перестать работать? Ведь, даже если он перейдет на какое-нибудь другое предприятие, все равно неизбежно будет втянут в коллективные склоки, интриги, снова за спиной будет шепот, хихиканье. К чему это? Это будет отвлекать. И без того половина жизни прожита и потрачена, можно сказать, впустую; осталось еще примерно столько же, но разве это много? Ведь столько еще предстоит сделать! «Но если я прекращу работать, что будет с женой, дочкой?» – подумал он. Ничего страшного, у жены, слава богу, есть работа, значит, не пропадут. Если же дома начнут стыдить и донимать, он всегда может, безропотно собрав самое необходимое, покинуть квартиру; будет жить в пригородном лесу или внизу, в подвале. Но вскоре он понял: если до настоящего момента он работал мусорщиком, следовательно, так было нужно. Невидимый узор судьбы, по которому он скользил, привел его в это место и там он должен оставаться. Точно, точно! В этом было что-то символическое. Он освобождает город от грязи, он рыцарь очистки, Иисус Христос отбросов и мусорной свалки. Поразмышляв еще некоторое время, он решил, что, название организации, где он был трудоустроен (Муниципальное унитарное предприятие «Санэкотранс»), должно было, по всей видимости, означать что-то другое. Что? МУП. Международное… Нет, межгалактическое управление пространством. Да, да, именно так! Само собой, никто, кроме него, не мог этого знать; ведь только он был посвящен. Все остальные вынуждены были довольствоваться обманчивой поверхностью.