Мудрость

Два слова, Товарищ! (Прости, перебью!)
Но всю мою жизнь, до последнего дня,
Тебе рассказать я правдиво хочу,
Чтоб вором не называл ты меня.

Незримое на престоле моем,
В природе царило я тысячи лет.
Народ, не ведая обо мне,
Задумывался, увидев мой свет.

Мне скрыть от народа не удалось
Таинственный блеск моего огня,
Свое убежище он выдавал,
И стали преследовать люди меня,

И цепкой мыслью схватили меня,
И выволокли из мрака на свет.
Казалось, людям меня не найти,
Но верной дорогой привел их мой след.

Правительства были без языка,
Пока моего не присвоили рта.
Холодным ковали строптивый металл,
Пока не блеснула моя теплота.

И вот я двигаю грузный фургон,
Чтобы крестьянских сберечь лошадей.
На тракторе я вращаю мотор,
Освобождая силы людей.

Я улицы вам освещаю в ночи, —
Огнями ламп города расцвели.
Я на заводах плавлю металл,
И богатеют народы земли.

И слово твое, и песню твою
До всех доношу я в родном краю.
Я каждому твой задушевный напев
Невидимой силой передаю.

Ты слово сказал – уже с ним я в Москве,
Другое поешь – возвращаюсь за ним.
В мгновение ока я путь прохожу,
Что за год для поезда недостижим.

Дивится стремительный самолет:
Я пыль никогда не взмету из-под ног.
Пернатых царь, величавый орел,
Меня бы догнать и решиться не смог.

Соперник мой – только солнечный свет,
Он горы единым лучом обойдет.
Да зоркое око весь видимый мир
Обнять успевает в один поворот.

Меня, великое сердце страны,
Назвал ты коварной лисой на столбе,
И речь государства ворующим ртом
Назвал ты, – ну разве не стыдно тебе!

Так вот благодарность!
Для славы твоей
Ловлю я развеянный вихрями звук,
Храню твою песню и к людям несу —
А ты меня вором считаешь, мой друг!

Двурушник

Покрась лицо, потупь смиренно взгляд,
Стань коммунистом, помолясь аллаху,
Сядь на собранье в самый первый ряд
И красным бантом разукрась папаху.

Теперь ты ласков и хорош на вид,
И, правда, заподозрить невозможно,
Что твой кинжал остер и ядовит,
Хоть он и скрыт в посеребренных ножнах.

Не ты ль держал свечу в полночный час,
Имущим власть дорогу озаряя,
Ты к нам пришел, подкрасившись под нас,
Не к пахоте – ко сбору урожая.

Но волк не стал овцой, хоть к ним пролез,
И ты чужой, хоть ловко перекрашен.
Ты до сих пор украдкой смотришь в лес,
Прислушиваясь, не идут ли ваши.

Ты клялся белым, что пред ними чист,
Ты ел хинкалы, сидя с лжеимамом.
Теперь ты – самый первый активист,
Стал самым правильным и рьяным самым.

Но в чем бы ни клялись твои уста,
Мы знаем, что в душе твоей творится.
И о тебе с газетного листа
Нам правду говорит передовица.

О дружбе с оглядкой