Мучные младенцы

Мисс Арнотт все еще смотрела на него с надеждой. А Саймону всегда нравилась мисс Арнотт, и он не хотел разрушать ее наивные педагогические мечты.

Пошаркав ногами, он изо всех сил постарался быть дипломатичным:

— Возможно, — сказал он. И повторил, немного тверже: — Возможно.

И, чтобы избежать дальнейших мучений, поспешил к выходу.

Едва оказавшись в коридоре, Саймон почувствовал, что пригвожден к стене чем-то, что он поначалу принял за крошечный броневичок.

Над ним возвышался Саид, улыбаясь как последний идиот.

— Что это за фигня? — призвал его к ответу Саймон.

Саид отъехал на несколько дюймов, чтобы Саймон мог высвободиться и получше рассмотреть его изобретение.

— Что, не видишь? Это коляска.

— Почему у нее восемь колес?

Саид закатил глаза.

— Потому что на самом деле это две коляски, сцепленные вместе проволокой для плавкого предохранителя, которую Туллис стащил для меня, вот почему.

— Но зачем это?

— Мучные младенцы. — Глаза Саида горели. — Смотри сюда, Сайм. Сколько мучных младенцев, по-твоему, можно запихнуть в одну коляску, так, чтобы они при этом не вывалились?

Саймон достал свою куклу из портфеля и усадил ее сбоку, как королеву.

— Около десяти, — сказал он, немного поразмыслив. — Придется потесниться, но они не вывалятся.

— Именно! — торжествующе воскликнул Саид. — Десять здесь, впереди, и девять сзади. Все девятнадцать младенцев в двух колясках, связанных вместе.

— И что?

Саид начинал терять терпение.

— Не тормози, Сайм! Это ясли на колесах. Детский сад!

— Детский ад… — пробормотал Саймон.

Саид начал толкать коляски вперед. Жестко сцепленные между собой, коляски были совершенно неуправляемы и не вписывались в поворот. Саиду пришлось выполнить разворот в три приема, повинуясь эмоциональным, но бестолковым указаниям Саймона.

— В этом весь смысл, — настаивал Саид, когда им, наконец, удалось вырулить на прямую. — Чем больше младенцев я сюда запихну, тем больше заработаю.

Саймон ничего не понимал.

— Заработаю?

Саид уставился на него.

— Это не благотворительный детский сад, — строго сказал он. — Я беру на себя ответственность — значит, я беру деньги. Это бизнес.

— Забей, Саид, — презрительно сказал Саймон. — Никто на такое не подпишется. Никто.

— Подпишутся как миленькие, — весело заверил его Саид. — У меня уже набралось с десяток желающих, плюс еще трое собирались пересчитать свои сбережения и решить, по карману ли им…

Бумммм!

Он врезался в доктора Фелтома, который выскочил из-за угла с такой скоростью, что не успел вовремя остановиться. Саймон готовился к худшему. К колоссальной выволочке. К новому наказанию. Пятьдесят строчек работы над ошибками. Но доктор Фелтом, придя в себя, просто обошел вокруг странное восьмиколесное транспортное средство, оценивая на глаз его характеристики и прикидывая его возможности.

— Невероятно!

Он обернулся к небольшой кучке своих приспешников, следовавших за ним с лабораторным оборудованием в руках.

— Невероятно! Какое совпадение! Не далее чем сегодня утром мы обсуждали подвижность транспортных средств, и вот перед нами идеальный пример того, что я пытался вам объяснить. Отметьте, что при жесткой прямоугольной конструкции таких размеров…

Он замолчал и заглянул под коляски.

— Восемь колес…

Сбитый с толку, он снова осекся.

— Что это? — спросил он, указывая на сцепку. — Это что, проволока для тридцатиамперного плавкого предохранителя? Надеюсь, вы не стащили ее у мистера Хайема!

И не дожидаясь ответа, он поспешил дальше, а за ним и его ученики. На ходу он все еще увлеченно рассказывал о таких загадочных вещах, как угол проходимости и трансмиссия.

Саймон и Саид прислонились к стене, глядя им вслед. Саид радовался, что кража десяти метров проволоки осталась нераскрытой, а Саймон в очередной раз убедился, что был прав, отказавшись от мысли стать ботаником. В ту минуту он снова почувствовал себя в полной безопасности.

Они молча постояли еще несколько секунд. Когда последний из свиты доктора Фелтома исчез за углом, Саид легонько пихнул Саймона.

— Вот горемыки… — сказал он. покачав головой.

И Саймон эхом ответил ему:

— Да, горемыки…

Они не без усилия стряхнули с себя скорбное настроение, невольно навеянное той малой толикой информации, которую они усвоили из импровизированного урока о подвижности транспортных средств.

И вместе покатили коляску дальше, задумав разыскать какой-нибудь крутой склон, чтобы немного повеселиться и прогнать печальные мысли.

6

На одиннадцатый день терпение Робина Фостера лопнуло, и он зафутболил своего младенца в канал. В считанные секунды младенец пошел ко дну. За три дня до этого события, на очередном контрольном взвешивании, которое устраивали два раза в неделю, дела обстояли не так уж и плохо. Младенец Фостера не потерял в весе из-за плохого обращения. И не прибавил из-за влаги. Но когда на одиннадцатый день Робин возвращался домой из школы, что-то в нем сломалось, в результате чего со дна канала поднялось несколько пузырей, а через перила на грязную черную воду уставилось несколько любопытных лиц.

— Смертельный удар!

— С концами!

— Ну ты даешь!

— Зачем ты это сделал?