Мстительные духи (ЛП)

Харуто увидел, как дверь храма открылась, и Кира вышла. Она посмотрела на небо и зашагала. Священник храма появился на пороге через пару секунд, смотрел девушке вслед. Судя по лицу священника, Харуто и другие точно не смогут переночевать в храме. Харуто вдохнул и продолжил точить новую катану. Он сидел на коленях в шести шагах от храма и статуй Янмей и бога войны, возле которых сидел Гуан, забыв о бумаге в руках. Он закрыл глаза, тихий храп вылетал с паром перед ним, лед появился на бороде. Он уснул пару минут назад, и Харуто не стал его будить. Принц расхаживал, но, когда увидел Киру, встретил ее на пути из храма.

— Вовремя, — сказал Идо Кацуо. — Я… кхм… я… — он кашлянул и отвел взгляд. — Нужно идти, пока другие онрё не пришли за мной.

Кира взглянула на принца и улыбнулась. Харуто заметил, что она стала спокойнее. Трещины на ее коже пропали, и она уже не была на грани паники.

— Никто больше не придет, Кацуо.

— Откуда ты можешь это знать? — возмутился принц.

Кира становилась перед статуями и опустила ладонь на плечо Гуана. Старый поэт вздрогнул, фыркнул и закашлялся. Она повернулась к Идо Кацуо.

— Потому что другие онрё доверили работу Дайзену. Как доверили ему освободить Мессимера, — она опустилась рядом с Гуаном и склонила голову перед статуями.

Идо Кацуо заламывал руки.

— Дайзен говорил правду? — тихо спросил он. Он вдруг показался моложе, его маска аристократа упала, и стало видно юношу чуть старше ребенка. — Мой отец мертв? — Кира не ответила ему, и принц принял это как подтверждение. Он отшатнулся, пошел среди мечей, рассеянно толкая их.

Кира склонила голову перед статуей своей матери.

— Я пытался написать стихотворение в ее честь, — прошептал ей Гуан. Харуто видел, как он нежно задел ее плечом. — Каждый герой заслуживает стихотворения.

— Оно лучше твоих обычных, вызывающих язвы в ушах? — спросила Кира с улыбкой.

— Неблагодарная морковка! Мои слова насыщенные как мед, гладкие как шелк. Люди платили мне хорошо за мои истории.

Кира рассмеялась.

— У меня нет денег, но я бы хотела услышать стихотворение, если ты не против рассказать.

Гуан кашлянул и вытер рукавом глаза.

— Только в этот раз, — он посмотрел на бумагу в руках, хмурясь. — Работа еще в процессе, пойми. Не закончена. И вряд ли у меня хватит умений воздать ей заслуженные почести. Может, нам стоит найти настоящего поэта, который прославит ее.

Кира взяла Гуана за руку.

— Это может быть худшее стихотворение, но оно будет означать больше от тебя, чем от того, кого она никогда не встречала.

Гуан кивнул.

— Ты звучишь почти как она, девочка, — он глубоко вдохнул и посмотрел на бумагу снова. — Рождена в огне, не боялась его. Перед богами и героями рычит в лицо монстрам Последний Цветок Лета.

Кира вытерла рукавом лицо.

— Мне нравится, — она всхлипнула. — Янмей тоже понравилось бы, — Гуан обвил рукой ее плечи и прижал к себе.

Шик тихо свистнула. Маленький дух стоял возле статуй, глядя на Гуана и Киру.

— Уверен, она не будет против, — сказал Харуто. Шики подошла и запрыгнула на колено Киры, девушка обняла духа.

Харуто дал им пару минут, потом встал, сунул новый меч за пояс и подошел к статуям. Гуан посмотрел на него и скривился.

— Подай руку, старик. Вряд ли я смогу встать без помощи, — Харуто закинул его руку на плечи и поднял его на ноги. Колени Гуана щелкнули, спина захрустела, и он застонал. Он чуть не рухнул, повис на руке Харуто, чтобы они не упали. — О, капуста! — возмутился он. — Никогда не старейте. А если по несчастным обстоятельствам окажетесь седыми и в морщинах, не сидите на коленях в снегу несколько часов.

— Хватит жаловаться, иди уже, — Харуто пожал плечами.

— Я сброшу тебя со скалы, старый лук, — буркнул Гуан, хромая.

— А ты? — спросил Харуто у Киры. — Тоже примерзла к месту?

Кира вскочила, как кузнечик.

— Нет! — она улыбнулась им и вытерла непролитые слезы с глаз.

— Готова идти?

Кира повернулась к храму, посмотрела на статую Янмей. В смерти она вернула силу, которой ее лишила ее техника. Она была лишь в плаще, волосы были короткими, и рука осталась обрубком, но статуя Янмей выглядела величаво.

Кира смотрела на нее и хмурилась.

— Когда перестанет болеть?

— Никогда, — сказал Харуто. — Никогда не перестанет. Но так ты знаешь, что они что-то значили. Боль — напоминание о хороших временах, не плохих.

Кира опустила ладонь на голову Янмей и закрыла глаза. Она повернулась, открыла глаза и пошла прочь.

— Готова.

Харуто догнал ее.

— Ты кажешься другой, — сказал он. Шики прыгнула с его плеча на ее и заворковала, гладя ее щеку ручкой.

— Я другая, — сказала она.

— Знаешь, что это означает?

Она взглянула на него и пожала плечами.

— Еще нет.

— И я.

Гуан заметил, что они уходили, и похромал следом. Принц ждал впереди, расхаживал и что-то бормотал. У них стались лишь час или два солнца, и Харуто решил, что они вернутся в гостиницу на юге на ночь, а утром отправятся к могиле Орочи.

— Я поняла кое-что об онрё, — сказала Кира, пока они шли. — Дайзен говорил мне, что я была еще не готова, что мне нужно было выпустить его сестру поиграть. Я не понимала тогда, но теперь понимаю. Я не как они, другие онрё.