Мстительница

– Это оружие, но ты уже догадалась. Пятое или Шестое Заселение – спроси своего оценщика, если интересно.

– С нашим оценщиком произошел несчастный случай, – сказала я.

– Какая жалость. Тогда тебе придется принять на веру сказанное Босой, так? Это Огненный Кулак, устройство замедленного действия. Пока я была здесь, я обозначила точки атаки. Верно, Труско? Ты видел вспышки света, когда он отмечал мишени.

Я взглянула на Труско, а он – на Иллирию Ракамор, но если в его глазах и промелькнуло осознание, оно было слишком мимолетным для меня.

– Никто не использует энергетическое оружие на корабле.

– Это если на нем нет скафандра, – поправила меня Иллирия. – И хотя в данный момент мой визор поднят, потребуется лишь небольшое изменение давления, чтобы он снова опустился.

– Ты проиграла, Боса, – сказала Страмбли. – Мы разрубили твой отряд на части. Мы их разрезали легко, как дыхаль.

– У меня все еще есть «Алая дама».

– Это ты так думаешь.

Голос доносился из-за спины Иллирии, а не от кого-то из нас. Ее лицо напряглось, улыбка сделалась неестественной: уголки рта приподнялись, как будто маленькие крючки впились в кожу. Глаза цвета стали закатились, словно она пыталась заглянуть назад.

– А-а, – проговорила пиратка.

Это была Сурт: интегратор обхватила рукой горло Иллирии и прикоснулась острием клинка к передней части ее шлема, на уровне глаз. Мы ее почти не видели, и даже саму мысль о том, что эта разбитая на осколки, едва прорисованная фигура принадлежит Сурт, было трудно удержать в голове. Но это должна была быть она. Остальные были рядом со мной. Сурт оставалась на мостике все время, пока Боса силилась включить трещальник.

– Отпусти Огненный Кулак, – сказала я.

Лицо Иллирии расслабилось. Улыбка уступила место усталой покорности судьбе. Она пробормотала что-то в знак капитуляции и как будто собралась отбросить изукрашенное устройство. А потом ее большой палец дернулся, и зубцы рубинового света вырвались из Кулака, разветвляясь между пальцами: сразу дюжина из них выстрелила во все стороны, пронзая дыхаль и корпус «Королевы».

Иллирия была быстра, но Сурт оказалась проворнее. Она резанула клинком призрачников через открытый шлем, не обращая внимания на то, что давление на корабле падало. Сурт задела переносицу Босы, выпустила струйку пузырящейся крови.

– Нет! – крикнула я, прежде чем вой убегающей дыхали заглушил любые слова. – Еще нет!

Сурт поколебалась, потом убрала клинок. Серебристое забрало снова опустилось, скрывая лицо Босы.

– Освободите меня! – крикнул Труско, и я поняла, что капитан все еще привязан к своему креслу. Дыхаль утекала, словно корпус был протертым старым носком. С каждым вдохом чувствовался холод в горле, словно к нему прикасался металл, а не разреженный газ.

Я достала нож призрачников и рассекла его путы.

– Извините, что так вышло, – сказала я, не зная, слышит ли меня капитан.

Сурт проскользнула мимо Иллирии, пока та была занята шлемом. Труско протянул мне руку. Его губы шевелились. Он что-то говорил, но так обессилел, что это было почти беззвучно.

– Пушка. Призрачная пушка.

Я передала ему одну из пушек, сомкнув ладонь вокруг призрачной штуковины, воспринимая ее на ощупь лучше, чем мои глаза могли бы распознать ее ускользающие от взгляда очертания.

Труско взял пушку. Он посмотрел на хитрую штуковину с каким-то оцепенелым удивлением, моргнул как пьяница, который никак не может сфокусировать взгляд, а потом развернулся в своем кресле и прицелился в Босу Сеннен.

– Нет, – сказала я, догадываясь, что он собирается делать дальше. Мы были продырявлены в дюжине мест, дыхаль быстро утекала, но это не было то же самое, что взорвать половину корабля.

Боса попятилась, отступая на мостик, по-прежнему обратив к нам зеркальное лицо.

Труско снова посмотрел на меня. Теперь уже ничего нельзя было расслышать, и я начала ощущать, как из углов разума подступает чернота. Но Труско все равно что-то сказал, и было чудом, что я его поняла.

«Каюта», – говорил он.

Его личная каюта.

У меня не было сил кричать, и я едва могла пошевелиться. Я схватила Прозор за шиворот и жестами велела следовать за мной в капитанскую каюту; Страмбли, Сурт и Тиндуф поняли мое сообщение довольно быстро. К тому времени нам уже приходилось плыть против потока дыхали, стремящейся прочь в дюжину сторон, ни одна из которых не совпадала с нужным направлением, и когда мы преодолели порог камбуза, мои легкие чувствовали себя так, словно всасывали вакуум. Я мало что могла сделать, но не удержалась и оглянулась назад.

Боса уже была на мостике. Она отвернулась от нас.

Труско едва ли мог дышать лучше, чем все мы. Но он в достаточной степени сохранил сознание, чтобы нацелить пушку и выстрелить, и, если это был его последний поступок в качестве капитана «Королевы», вышло неплохо.