Мрак под солнцем

Это и ежу понятно, бежать всю ночь. Интересно — их будут преследовать? Возможно, что и будут. Хотя ночью…

* * *

Безымянный оазис оказался заброшенным — хотя здесь когда-то жили люди, судя по остаткам домов. При Каддафи бедуины получали большую государственную поддержку на то, чтобы поддерживать свой кочевой образ жизни. Сейчас нефть стоила в полтора раза больше, чем в самые лучшие времена при Каддафи — но денег на бедуинов не хватало. Говорили, что охранники нефтяных месторождений, а то и топ-менеджеры нефтяных компаний ради смеха охотились на них с вертолётов.

У Раджива оказалось несколько тонких, но прочных пакетов и две упаковки презервативов. Презерватив для солдата штука чертовски полезная: в него можно налить воду, можно сберечь в нем свои вещи от воды или набрать туда чего-то. Его можно надеть на ствол, чтобы уберечь винтовку от загрязнения. Ну и… много чего другого можно сделать, если есть презерватив.

Оазис был окультуренным — имелась труба и кран. Труба была ржавая, вода текла плохо — но, по крайней мере, она текла и на вкус хоть и отдавала железом — это была вода.

— Чёрт… это можно пить? — спросил Текила, с сомнением облизав палец.

— Не хочешь, не пей! — резко ответил Джим.

— Эй, сэр… я просто так спросил.

Николай, улучив момент, подошел к Радживу. Он уже завязал узлом свой презерватив с водой, опустил его в пакет и был готов двигаться дальше.

— До Сирта километров семьдесят, так? — он сказал это по-русски, проверяя, знает ли этот язык его собеседник.

— Да, — ответил по-русски индус.

— Я знаю укрытие. Надежное.

— Я знаю их четыре, русский.

— Зачем ты помог мне?

— Хинди — руси, бхай-бхай, не слышал? Мы помним добро, русский. Русские всегда помогали нам… тот человек, который учил меня говорить по-русски, говорил, что русский язык — это язык свободы. Английский — язык угнетения.

Николаю почему-то стало стыдно.

— Ты знаешь, что с моими людьми? Полковник Омар жив? Он может нам помочь.

Повар Раджив грустно улыбнулся.

— Омар тебя и предал, русский!

— Этого не может быть.

— Это так.

Они говорили по-русски.

— Ладно, х… с тобой.

Повар усмехнулся.

— Это слово означает что-то нехорошее, я знаю.

— Да. Очень нехорошее. Но это не по отношению к тебе. Иди за мной и будь наготове…

— Зачем?

— Надо разобраться…

Американцы тоже занимались с водой. Николай подошел к ним… улучив момент, резко дернул автомат Текилы — и он оказался у него в руке. Салаги, б… учить вас и учить. Бронекавалеристы х…вы. Гасилы грешные… попали бы вы к тому же Владимиру Глебовичу — подохли бы на дистанции. Все таки школа есть школа, а школа русского ГРУ — одна из лучших, если не лучшая. Разве только школа британского САС сравнится…

— Эй, какого хрена!

Раджив появился с другой стороны, взяв американцев под прицел автомата. Они сгрудились как бараны у крана — и теперь могли быть истреблены перекрестным огнем за пару секунд.

— Надо разобраться, — безапелляционно заявил Николай.

— Разобраться? Какого хрена?!

Николай вскинул автомат.

— Хочешь подохнуть здесь?

Сержант остановился.

— Что ты хочешь, русский?

— Прояснить кое-какие моменты. Как ты оказался там? Как вы все там оказались?

— А тебе не один хрен? Нас похитили!

— Похитили?

Николай скептически усмехнулся.

— Извини, друг, но я тебе не верю. Вас четверо — вас всех похитили, ты это хочешь сказать, да? Ни один из вас не был ранен, ни один из вас не попал под ударную волну — несётесь по пустыне как лоси. Так как же вас похитили? Может, ты — один из них, а? А может, вы делили какие-то бабки и не поделили?

— Что? Да ты охренел, парень, мы что, по-твоему, бородатые? — вспылил Текила.

— Заткнись, Тек, — сказал сержант. — Он прав. Я бы тоже не поверил.

— Ну, и? Я слушаю.

Сержант кивнул на Раджива.

— Убери его. Ему не надо это знать.

— Без этого человека ты сидел бы там, где сидел и ждал бы, когда тебе отрежут голову. Или чехи придумают что-то другое — например, сделают тебя женщиной. Они это любят. Говори — и говори правду. Я не в настроении, чтобы слушать твое вранье.

Сержант сделал медленный, плавный, успокаивающий жест руками.

— Окей, русский. Окей. Ты, как я понял — тоже совсем не инспектор ООН, так ведь?

— Речь не обо мне.

— Это так. Мы работаем на правительство США. Нас послали сюда со специальной миссией — разобраться, что здесь происходит, на хрен. Несёт ли это угрозу соседним странам? И что тут будет через пять лет? Как туи насчет нефти — ты должен понимать, что Ормузский пролив может захлопнуться в любое время…

Николай покачал головой.

— Вранье номер один. У тебя было какое-то конкретное задание. Дальше.

— Думай, как хочешь, парень. Ты должен знать, что далеко не всегда до исполнителей доводят все детали, верно?

— С кем вы держали связь здесь?

— Ни с кем.

Николай вскинул автомат.

— Ни с кем, клянусь, парень! У нас был терминал спутниковой связи! Прямой выход на Лэнгли! Здесь мы были сами по себе!

Это могло быть правдой. А могло и не быть.

— Дальше?