Мрак под солнцем

Силы ООН здесь были относительно немногочисленными — до 50 специалистов и примерно три сводные роты, на случай резкого обострения обстановки это все равно, что ничто. При этом — одна рота была турецкой, а ещё одна — индонезийской; то есть, это были мусульмане! Человеку, который придумал послать сюда мусульман, следовало быть дать премию Дарвина за идиотизм. Какой-то шибко умный аналитик вычитал, что в Коране написано, что правоверным запрещено убивать правоверных; и следовательно, если с кем-то договориться и послать в горячую точку войска, состоящие из правоверных, то инсургенты не смогут в них стрелять, не нарушая каноны своей религии. Здорово, правда? Только это в теории, а на деле получалось, что культура стран, которые посылали в горячие точки «правоверных» военных, обогащалась такими понятиями, как ваххабизм и такфиризм. Кроме того, те, кто придумали это забыли, что для правоверного законы шариата важнее приказа и потому часто получалось так, что это военные не стреляли в инсургентов, а не наоборот.

Одевшись, — он просто натянул штаны и накинул бронежилет на голое тело, — Николай вышел наружу. Было рано — но, наверняка, в модуле, который у них за столовую, с ужина ещё что-то осталось…

Он постучал в дверь, через несколько минут высунулся зевающий Раджив. У него было другое имя, какое-то сложное, которое никто не хотел запоминать — и потому все звали его Радживом (видимо потому, что в своё время на весь мир прогремело убийство Раджива Ганди). Он объяснил, что просто хочет чего-то немного поесть — Раджив не говорил по-русски, но русский понимал, потому что русский учил в школе, «хинди-русси бхай-бхай», в общем. Николай всегда относился к нему хорошо, и даже иногда давал ему немного денег — Раджив был гражданским контрактором, нанятым для миссии ООН поваром, их нанимали оптом через специализирующиеся на этом фирмы и платили очень мало. Но Раджив помнил доброту и потому, приговаривая что-то на своём языке, провёл его на кухню и поставил перед ним большую тарелку, в которую соскрёб всё, что осталось от вчерашнего риса с курицей. Этого было более чем достаточно, больше стандартной порции, Николай начал ковыряться ложкой, съел немного и, положив голову на стол, заснул. Здесь хоть и воняло, но запах жира, риса со специями и мяса был приятнее вони туалета. Николай не заметил острого, внимательного взгляда, который кинул на него Раджив, уходя в свою каморку…

* * *

— Черт, вы только посмотрите на нашего Ника!

Николай проснулся от хлопка по плечу и громкого хохота.

— Вот, сурок, нажрался и спать…

— Да…

Заводилой как всегда был Джек. Джек Гренвилл, бывший «морской пехотинец Ее Величества», выходец из довольно привилегированной семьи Великобритании. Типичный англичанин по внешности — крепкий, коренастый, высокий лоб с залысинами — почему-то англичане питают слабость к такой прическе, ни у русских, ни у американцев, ни у французов такого нет. Он учился в Итоне и имел страсть к злым шуткам — это примерно то, что в России называют «подъ…ть», только ещё жёстче. Здесь он был замом по сектору, ответственным за разоружение. Бандитов, конечно, разоружение.

— Хорош ржать…

— Как, Ник, хороша, а?

— Заткнись… — устало посоветовал Ник, — а то и врезать могу.

Да… надо с этим делом завязывать. Двойная жизнь выматывает… это всё равно, что жить на две семьи. Только ещё хуже…

— Окей, мальчики, — итальянский офицер по имени Габриэль Висконти, бывший альпийский стрелок, не был настроен на болтовню. — Брифинг через пятнадцать минут. Кто не успеет пожрать — его проблемы. Не забывайте — сегодня конвой.

* * *

* * *

На брифинге была очередная херня, нужно было просто сидеть с умным видом, поддакивать и говорить «так точно» — всё это пройдено в Чечне и не раз. Николай так и делал, мысленно прикидывая, что к чему и какие будут его дальнейшие шаги.

После брифинга Николай догнал Ласло на стоянке. По штату машина полагалась одна на двоих, но их было куда больше; частично потому, что людей не хватало, частично потому, что машин было больше штата, каждый стремился обзавестись своей. Сделать это было не так уж и сложно.

— Подбросишь меня в город? Потом вернешь машину назад.

— А ты?

— Уйду с конвоем обратно. Вернусь тем же путем.

Ласло что-то прикинул. Он был новичком, к тому же честным — не брал, не крышевал — и машины у него не было.

— Значит, машина на три дня моя?

Николай подмигнул.

— Быстро соображаешь.

* * *