Надо сказать, что для военных аналитиков в противостоянии четырнадцатого года было не все так однозначно. Части русской армии на этом направлении были не самыми боеспособными и хорошо оснащенными — самые боеспособные и оснащенные концентрировались либо южнее, либо в Сибири и на Дальнем Востоке — защищать страну от возможной агрессии Китая, либо в Средней Азии. Части русской армии шли выполнять, прежде всего, миротворческую операцию и над ними не был развернут полноценный «зонтик» из систем ПВО, не было стратегических систем типа С300 и С400 — ими никто не хотел рисковать. Силы НАТО нанесли внезапный массированный удар с воздуха, собрав в кулак практически всю авиацию, которая была на этом направлении, кроме того — удар наносили летчики морской авиации США, обладавшие огромным опытом. И даже при таких, весьма неблагоприятных для России вводных — решительное поражение русской армии нанести не удалось, удалось лишь переломить ситуацию и заставить русских отступать. Для сил НАТО воздушное наступление закончилось плохо — шестьдесят один потерянный летательный аппарат всех классов и типов, такого никогда не было. То, что как минимум половина из них — беспилотники, в основном тяжелые — ситуацию кардинально не меняло, таких потерь ВВС стран НАТО никогда не знали. Группировка ПВО России на этом направлении до конца подавлена не была, охота за спешно разворачиваемыми С300 кончилась плохо — восемь потерянных летательных аппаратов за один день при только одном подтвержденном уничтожении ЗРК. Огромное количество промахов, грамотно налаженная РЭБ, большое количество попаданий по ложным целям. Конфликт был урегулирован политическим путем, хоть и на условиях НАТО — но без решительного поражения России. По итогам этого конфликта — штабы НАТО провели несколько штабных игр. По результатам их выходило, что в случае, если бы воздушное наступление на Россию было бы продолжено — примерно через десять — двенадцать суток такого наступления запасы высокоточных боеприпасов были бы исчерпаны, а ВВС стран — участниц понесли бы неприемлемые потери и оказались бы не в состоянии продолжать борьбу за господство в воздухе. Попытка проиграть на картах вариант наземной операции с заходом хотя бы на Кавказ (для освобождения свободолюбивых, стонущих под русским игом народов Кавказа) да и вовсе разгромный результат. Уже на шестой — восьмой день наступление захлебывалось и русские свободно могли переходить в контрнаступление. А остановить их — хоть до Берлина, хоть до Парижа — было бы уже нечем, если не объявлять всеобщую мобилизацию. Для миролюбивой Европы и держащейся только «на таблетках» ее не совсем здоровой экономикой всеобщая мобилизация была бы катастрофой. Большая часть граждан просто уклонилась бы от нее, действующее в странах Европы исламское подполье и просто общины агрессивных инородцев моментально подняли бы голову и начался бы вал грабежей, изнасилований и расправ. Могло получиться и так, что люди обернули бы выданное им для защиты страны оружие против инородцев, мусульман — а то и против собственного правительства.
