Мозг: биография. Извилистый путь к пониманию того, как работает наш разум, где хранится память и формируются мысли

Споры о происхождении сознания и его связи с функцией мозга не ограничивались академическими кругами. Представители среднего класса и образованные рабочие с интересом следили за учеными диспутами, особенно после весьма влиятельной речи Хаксли, произнесенной им на собрании Британской научной ассоциации в Белфасте в 1874 году. Лекция Хаксли была напечатана в журнале Nature, а в измененном виде – в активно читаемом Fortnightly Review. В последующие годы на нее были получены сотни откликов, в том числе на страницах Nature, в газетах, журналах и романах [22].

Что сделало лекцию Хаксли столь провокационной, так это его утверждение, что животные – и люди – являются «сознательными машинами» или «сознательными автоматами»:

«Все, что мы знаем о функционировании нервной системы, обязывает нас полагать, что, когда в центральной ее части происходит некое молекулярное изменение, это изменение каким-то совершенно неизвестным способом вызывает то состояние сознания, которое мы называем ощущением» [23].

Чтобы объяснить термин «сознательные автоматы», Хаксли детально переосмыслил взгляды Декарта, сопоставив их с новейшими научными данными, показавшими, что довольно сложные формы поведения у животных, включая плавание и прыжки у лягушек, являются рефлексами, которые могут быть произведены без участия мозга.

В то время как Декарт предполагал, что животные просто бесчувственные машины, Хаксли считал это «самой удивительной гипотезой» и следовал подходу Дарвина, чтобы продемонстрировать отсутствие строгого различия между животными и людьми:

«Низшие животные обладают, хотя и менее развитой, той частью мозга, которую мы имеем все основания считать органом сознания у человека. Как и в других случаях, функция и орган пропорциональны, следовательно, мы имеем право заключить, что это верно и по отношению к мозгу. Хотя животные не могут обладать нашей степенью сознания, а из-за отсутствия языка не способны иметь мысленного потока, а только поток чувств и ощущений, они все же наделены сознанием, которое в той или иной степени отчетливо предвосхищает наше собственное» [24].

Сознание животных, утверждал Хаксли, есть «побочный продукт» работы животного тела, не имеющий возможности влиять на поведение, подобно тому, как «паровой свисток, сопровождающий работу двигателя локомотива, не оказывает воздействия на его механизм».

Сознание у животных просто порождается нервной деятельностью, однако не контролирует поведение, управлямое встроенными правилами, как в машине.

Когда дело дошло до применения этой теории к человеку, Хаксли настаивал на том, что у людей «психические состояния представляют собой лишь символы, отражающие в сознании изменения, автоматически происходящие в организме; и в качестве наиболее яркого примера можно взять чувство, называемое волей, которое является не причиной произвольного акта, а лишь символом определенного состояния мозга, в результате которого непосредственно совершается данный акт». Заявление Хаксли – серьезный вызов для повседневного опыта большинства читателей, как тогда, так и сейчас. Мы все убеждены, что обладаем волей. Смысл аргументации Хаксли состоял в том, что свободная воля с точки зрения человеческой способности думать об альтернативах и выбирать между ними является иллюзией.

В этом отношении Хаксли имел уже устоявшуюся репутацию. В 1870 году он прочитал лекцию о Декарте, в которой рассуждал о возможности того, что машины могут быть сознательными:

«Вместе с материалистами я утверждаю, что человеческое тело, как и все живые тела, есть машина, все действия которой рано или поздно будут объяснены физическими принципами. Я верю, что рано или поздно мы придем к механическому эквиваленту сознания, точно так же, как пришли к механическому эквиваленту тепла».