Мотив для опасений

Беренс глубоко вздохнул и осторожно вышел. В одной руке он держал банку с пивом, а в другой ручную дрель. Казалось, лед был тонковатым, но треска не последовало, и он не начал ломаться под весом человека. Норман сделал еще несколько шагов для проверки, становясь все увереннее с каждым шагом.

Он оглянулся на Уэлдона и улыбнулся. Затем он поднял банку выше и сделал большой глоток. Беренс присел на корточки, поставив пиво рядом, и поправил дрель. Когда он нажал на кнопку и начал сверлить лед, Уэлдон, наконец, тоже рискнул подойти. Он нес с собой обе удочки и маленькую корзинку мальков, которых они собирались использовать в качестве приманки. Мужчины понятия не имели, какая рыба здесь водится. Им было все равно. По сути, это было развлечение. Предлог, чтобы выпить и принести домой классную историю.

– Будь я проклят, – сказал Уэлдон, – кажется, ты был прав.

– Я же говорил, – ответил Норман, сверкая дрелью. – Было слишком холодно, чтобы…

Его прервал треск, перекрывший даже шум сверла. Уэлдон тут же начал отступать обратно к берегу. Норман остановился и посмотрел влево, куда пошла огромная трещина.

– Черт, – выругался он, медленно поднимаясь.

Как только он встал на ноги, лед отскочил влево, покачиваясь на воде. Тут же появилась новая трещина, идущая прямо от места, где он сверлил, и проходящая между его ног.

Уэлдон уже выбежал на берег, явно ожидая неприятностей.

– Убирайся оттуда! – закричал он.

«Знаю, знаю», – нервно подумал Норман. Если он упадет в воду, то все будет кончено.

Крепко держа в руках дрель, он пробирался по ломающемуся льду так быстро, как только мог. С каждым шагом он трещал все больше и больше, сопровождаемый еще и звуком воды. Испугавшись, Норман почти побежал, чувствуя, как лед становится все тоньше и он в буквальном смысле начинает раскачиваться на волнах.

Он почувствовал, как ледяная вода коснулась его носков, проникнув в ботинки, и понял, что пора прыгать. Если Беренс не сделает это, то лед провалится, и он окажется в воде. Примерно в трех шагах от берега он рискнул.

Почти.

Дрель пролетела по бетонному покрытию, тогда как сам он достиг берега лишь верхней частью тела. Ноги остались в воде. Норман издал испуганный возглас, ощутив конечностями холод.

Смит помог ему выбраться, истерически смеясь. Он даже не заметил, как выбросил свое пиво во время полного фиаско.

– Заткнись, Уэлдон, – произнес Норман, вставая. Его ноги замерзали, и он был сильно смущен. Конечно, ведь он ошибся насчет льда.

– Вот дерьмо, – вдруг произнес Смит. – Норман, взгляни на это.

Его лицо побледнело так, будто именно он упал в воду.

Уэлдон указывал на водохранилище, в ледяную воду, которая чуть не забарала его друга. Он обернулся в указанном направлении, сначала не увидев абсолютно ничего, а затем безошибочно поняв, о чем шла речь.

В темной воде что-то плыло. Оно было бледным и практически не двигалось. Норман увидел, как в предмет вонзился кусок льда и отскочил. Он понимал, что видит, но разум отказывался принять это. Потом он заметил голую грудь и, казалось, именно этот факт вернул его в реальность.

– О, Боже, – только и смог произнести Норман.

Они оба молча уставились на тело, которое вяло покачивалось на волнах, навечно уставившись в небо.

ГЛАВА 11

Когда стало ясно, что диван не позволит им разойтись, Блэк с Рамиресом перебрались в спальню. Там, среди свечей и груды простыней, они снова заговорили.

– Как отнесется Роуз к моему переезду? – спросил Рамирес.

– Не знаю, – ответила Эйвери. – Я поговорю с ней. Но тот факт, что ты волнуешься об этом, лишь заставляет меня еще больше хотеть этого… А также задуматься о том, не стоит ли тебе взять второй раунд перед тем, как мы отправимся спать.

– Должен сказать… это было бы довольно странно. Мы не просто будем работать и жить вместе. Если ты согласишься принять звание сержанта, то станешь еще и моим боссом.

– Давай пока останемся в настоящем, – сказала она, игриво потянувшись за простынями и нежно обхватив его. – Здесь и сейчас я и так босс.

– Твоя взяла, – ответил Рамирес. – Но, если серьезно, я думаю, тебе стоит согласиться. Ты же видишь, что О’Мэлли и Коннелли уже относятся к тебе так, будто ты приняла его. Они очень много думают о тебе.

Эйвери кивнула. Она знала, что так и есть, хоть ей было очень сложно принять это.

– Кстати, я тоже, – добавил он.

– Я знаю.

Это было довольно самоуверенно, но Эйвери не сомневалась, что Рамирес влюблен в нее. Ей казалось, что и она его любит. Но, учитывая их работу и то, с чем они встречались ежедневно, оба были не готовы произнести подобные слова вслух. Блэк говорила это лишь двоим в своей жизни. Первый парень был глупой влюбленностью в девятом классе, а второй - ее мужем. Это было просто глупое слово, но она знала, как сильно оно изменило бы все, вылезя наружу.