Московский завет

- Нас там даже близко не будет! Переговоры провалены, русские не хотят мира с Наполеоном. Согласно приказу, через два дня мы выступаем, чтобы отыскать русскую армию. Все свершится в наше отсутствие. - Ответил Мюрат. - Возвратясь, мы проведем тщательное расследование и обнаружим предателей, вступивших в сговор с московским генерал-губернатором Ростопчиным, чье тело так же обнаружат в одной из Кремлевских башен.

- Следует, что все придумал и провернул сам Ростопчин? - заметил Себастьяни, понимая, что план Мюрата действительно грандиозен и гениален. - Получается, что вначале генерал-губернатор организовал пожар, затем покушение на императора во время некогда задуманного им самим апокалипсического представления. Наверняка существует немало русских и иностранцев, которым он успел не только разболтать о предполагаемом действе, но и перед кем похвастался своими куклами!

- Вот именно! - нетерпеливо выкрикнул Мюрат. - Тут же всплывут подробности и с московским двойником императора, и с аэростатами Леппиха, и организацией ватаг поджигателей из душевнобольных и колодников. Одним словом, мы вскроем подробности, которые так обожают газетчики по всему свету. Вот тогда русскому царю Александру, чтобы сохранить свое лицо перед Европой, придется заключить удобный для нас мир!

Неаполитанский король вновь повернулся к генералу, неожиданно обращаясь к нему тихо и ласково:

- Разве такая игра не стоит свеч?

- Она стоит даже того, чтобы на нее поставить свою жизнь, сир!

Себастьяни преклонил перед безумным Иоахимом колено, как подобает рыцарю перед своим королем.

Глава 26. Предопределение

Поставить оперу в Московском Кремле и даже более, в его Успенском соборе, святыне поверженного врага, где находили упокоение русские патриархи и венчались на трон цари, было затеей воистину грандиозной и по своим масштабам вполне сопоставимой с триумфом ахейцев на руинах павшей Трои. Ради этого Лесюэр, уже ощущавший себя современным Гомером, был готов пуститься на любую хитрость, принять любую жертву, поступиться любыми принципами, лишь бы воплощение «Новой Трои» состоялось.

Он ждал своего представления подобно тому, как жаждет пророк увидеть обетованное Создателем чудо. Войти в историю, обессмертить свое имя? О, как это ничтожно мало! Бессмертно имя Герострата, но разве оно может тягаться с именем божественного слепого певца? Лесюэр не желал довольствоваться сомнительной славой, ему хотелось подлинного величия, он мечтал начертать свой гений на скрижалях времен!

Все складывалось более-менее удачно до тех пор, пока Наполеон не отправил Мюрата решать очередную неотложную задачу империи. Едва Неаполитанский король покинул свою резиденцию, чтобы, обнаружив русские войска и основательно потрепав их, склонить Александра к заключению мира, как оставшийся в одиночестве Лесюэр почувствовал, что его «Новая Троя» проваливается, не успев начаться.

Приставленный к композитору адъютант Мажу, никакой помощи в организации постановки оперы оказывать не думал. Напротив, он своевольничал, распоряжался реквизитом без ведома Лесюэра, вывозя декорации и кукол неизвестно куда. Со всеми осторожными попытками маэстро заметить, что главным в постановке оперы является все-таки он, невозмутимый майор категорически соглашался, но продолжал самоуправствовать.

«Что же теперь будет с моей оперой?» - Трепеща, вопрошал себя Лесюэр, предвкушая всю глубину предстоящего провала. У него не хватало артистов, а многих он вообще не видел в глаза, так как им, из соображений безопасности, дорога в резиденцию Неаполитанского короля была заказана. Хотя по утверждениям ненавистного Мажу, все отобранные артисты великолепные мастера своего дела и вполне могут подготовиться самостоятельно, репетиции и прослушивание провести композитору не дозволялось.

«Этот ничтожный выскочка Мажу смеет меня уверять, что для беспокойства нет ни малейшего повода! Боже, как поступить, чтобы избежать провала? - подобно заведенному автомату неустанно повторял про себя Лесюэр. - Для них это всего лишь зрелище, льстивый гимн победы, а для меня, быть может, дело всей жизни и подобного шанса Судьба мне больше не подарит!»

К мытарствам организационным присоединились и муки творческие. Извечный кошмар любого автора без устали изводил ум несчастного Лесюэра. То сочиненная в две недели музыка казалась не достаточно величественной и монументальной для подобного события, то слова либретто выглядели абсолютно слабыми и недостойными музыки. Терзания творческие умножались на полное отсутствие репетиций, а так же на исполнителей, которых Лесюэр даже краем глаза не видывал.

«Боже! Как спасти мою оперу?! - стенал несчастный композитор, заламывая руки. - Может посильнее задекорировать зрелищем и вытянуть ее за счет ярких и красочных образов?»

В этот миг опасная, но весьма заманчивая идея закралась в голову автора опер спасения, и он задал себе вопрос, почему бы ни ввести новых персонажей, пусть и не предусмотренных прежним либретто.