Московский завет

- Россия страна невозможного, - готовясь обратить генерала на свою сторону, Мюрат затеял тонкую словесную игру с измученным дорогой Себастьяни. - Узнай русские о нашем передвижении, то и сотни казаков хватило бы положить всех до единого! Бездорожье делает их только сноровистей и злей!

- Черт побери! – генерал вытер со лба пот и с тоской поглядел на уходящую за горизонт бесконечную полосу размытой дороги. – Никак не пойму, каким же образом они могут пускаться по глине в галоп, при этом не ломать лошадям ноги и не калечиться самим?

- Для этого надо родиться русским! - рассмеялся в ответ маршал. - Вы, дорогой Орас, еще ничего не знаете о зимних морозах! За полчаса усы превращаются в сосульки, ружья обрастают льдом, становясь не страшнее палки. Кстати, если в мороз неумело взяться за ствол, то пальцы от него отдирать придется вместе с кожей.

- Невероятно! Наверняка они, подобно медведям, впадают зимой в спячку и сидят в своих логовах до весны...

- Если бы так, дорогой Орас, то нам осталось бы только дождаться зимы и выкуривать этих чертей из их берлог. Но вынужден вас разочаровать. В самые лютые и невыносимые морозы русские делаются темпераментнее корсиканцев. Заметьте, они не мерзнут, не обмораживаются. В морозы их ружья стреляют лучше, чем летом. Поэтому если не будет мира до зимы, то нас перебьют играючи, не моргнув глазом.

После откровенности Неаполитанского короля Себастьяни догадался, что его станут склонять либо к измене, либо к заговору, поэтому решил не дожидаться предложений Мюрата, а спросить маршала напрямую:

- Почему же вы, понимая всю сложность и опасность ситуации, устранились от столь необходимых нам переговоров о мире?

- Я не готов платить цену, которую потребуют русские, - ответил Мюрат улыбаясь. - Не хочу, чтобы все, чему надлежит произойти, было связано с моим именем. Да и вам, любезный Орас, советую держаться от переговоров как можно дальше.

- Отчего же? - искренне удивился Себастьяни. - Наша армия рассекла Россию вдоль хребта, ее армия разгромлена и деморализована. В конце концов, их священная столица в наших руках! Мне кажется, разумнее всего для русских договариваться о мире и быть поуступчивей.

- Вы так искренне считаете или опасаетесь доноса о своей неблагонадежности?

- Я говорю так исключительно из сложившейся ситуации для русских. Вдобавок, искренне не понимаю, почему они еще не прислали переговорщиков. Наверняка причина в их азиатской хитрости, стремлении сохранить лицо и выторговать лучшие условия.

- В таком случае, дорогой Орас, вы безнадежны. Поймите же, наконец, что русским переговоры не нужны, потому что при нынешнем военном раскладе проиграть они не могут. Их поражение состоит в переговорах и заключении мира на любых, даже самых унизительных для нас условиях. К сожалению, император, - на этих словах Мюрат брезгливо поморщился, - сам хочет диктовать унизительные условия русским.

- Возможно, падение Москвы все же ослабит волю русского царя и сделает его генералов более уступчивыми…

- У нас был бы такой шанс, но к нашему горю у них главнокомандующий Кутузов. Этот лис хочет играть по-крупному, не рискуя, но при этом всегда оставаясь в выигрыше. Русским остается только потянуть время, и победа сама приползет по телам наших мертвых солдат. Кутузову это ясно, как Божий день.

Себастьяни никак не мог разгадать, к чему его склоняет спятивший Мюрат. Возможно, Неаполитанский король сам затеял тайные переговоры, чтобы выдать русским Наполеона и выторговать для себя Французский трон.

Такая мысль показалась генералу наиболее весомой и здравой. Он хорошо знал, что испокон веков сильных врагов в России было принято побеждать с помощью заговорщиков или подкупленных предателей. Властитель Сибири хан Кучум, атаман Стенька Разин и самозванный император Пугачев были выданы своими сподвижниками. Если же к привычным для русских методам борьбы присовокупить недавнее помешательство Мюрата, возомнившего себя императором Франции, то все вставало на свои места.

Вот только как при этом следовало поступать Себастьяни? Кем он был в глазах Бонапарта? Интриганом, пусть и не лишенным храбрости, которого заподозрили в измене за провальную компанию в Испании. Тогда недоброжелатели пустили слух, что причиной неудач новоявленного графа стало испанское золото, щедро отмерянное за чреду внезапных поражений.

Не в пример ему, Иоахим Мюрат был рыцарем без страха и упрека. К тому же зятем Наполеона, что априори ставило его фигуру вне всяких подозрений.

Кому поверит император, чьим доводам и убеждениям доверится охотнее? Да только заикнись Себастьяни о заговоре, как все тот же незаменимый верховный судья армии Лауэр найдет у мародерствовавших кирасир Себастьяни русское золото и объявит его «ценой измены». А виновные в предательстве потребуются в скором времени и в большом количестве. Готов ли Себастьяни сложить голову ради надуманного кодекса офицерской чести? Ради верности присяге? Пожалуй, нет, не готов.