Московский лабиринт Минотавра

- Ты, Эдик, пострадал из-за своего двоюродного брата Олега, - сказал сыщик. - Инженер Хованин, на свою беду, увлекался путешествиями по городским подземельям, которые сыграли с ним злую шутку. Будучи знаком с профессором Вятичем, специалистом по истории Москвы, он услышал от него про чертеж симоновского монаха и загорелся идеей проникнуть в неисследованные монастырские галереи. Он вбил себе в голову, что именно через них можно попасть в знаменитый Египетский лабиринт, ставший его наваждением. Господин Корнеев приносил ученому план, семейную реликвию, чтобы получить консультацию. Ничего интересного от почтенного мэтра не добившись, он оставляет ему телефон. Вдруг тому придет на ум интересная идея по поводу чертежа? Вятич рассказывает о чертеже Олегу, дает ему свой номер телефона; так или иначе, диггер связывается с Владимиром. Ведь план подземелий - у него! Что-то на этом этапе развития событий осталось для меня за кадром, - признался Всеслав. - Владимир уже ничего не расскажет, а удастся ли расспросить Нану - неизвестно.

- Вероятно, с подачи Хованина и Владимир вспомнил о семейной реликвии, - пришла на помощь Ева. - И он наверняка поделился информацией с Наной, даже показал ей старинный план. Молодые люди решают предоставить чертеж диггеру с одним условием: он должен взять их с собой под землю. Это приключение, которое добавит в их кровь адреналина. Олег соглашается: очень уж ему хочется проникнуть в Египетский лабиринт. Он не может упустить такой шанс!

- Египетский лабиринт… в Москве? - удивился господин Корнеев.

- Людям приходят в голову и более абсурдные идеи, - заметила Феодора.

- Да уж! Стоит только вспомнить вчерашний вечер… Продолжайте, Всеслав.

Сыщик обвел всех взглядом и продолжил:

- Между тем именно Ева дала мне решающую подсказку: все дело в лабиринте. Я не раз потом вспоминал ее слова. Но вернемся к нашей истории. Итак, Хованин готовится к спуску под землю с двумя неопытными спутниками, для которых ему придется быть и проводником, и ангелом-хранителем. Владимир финансирует будущее путешествие, на его деньги Олег добывает для своих «экскурсантов» необходимое снаряжение, костюмы и каски. Об этом мне рассказал Николай Туркин, одноклассник Хованина, работавший в то время на складе оборонного предприятия. Провожая диггера к проходной, он увидел поджидавших Олега высокого мужчину и женщину с черными косами. Лицо мужчины скрывал козырек модной кепки, а женщину Туркин запомнил. Это была Нана, он узнал ее на фотографии. - Всеслав повернулся к Проскурову. - Сначала я решил, что тот высокий мужчина в кепке - ты, Эдик. Ошибся, каюсь! Но у меня появились первые смутные догадки о связи Олега и Наны. Ева подозревала роман между ними, затем преступный сговор, а я искал другое объяснение. И нашел. После посещения «Гюльсары» мое предположение переросло в уверенность: Туркин видел тогда у проходной Владимира Корнеева.

- За что Олег поплатился жизнью? - спросил Проскуров.

- Не торопись. Я приступаю к главной части повествования. Инженер Хованин наводит множество справок, изучает всю доступную ему информацию о входе в неизвестную часть подземелий близ Симонова монастыря. Самого плана ему еще не показали, Владимир и Нана пообещали взять рисунок с собой в день спуска под землю и передать диггеру непосредственно перед началом «экскурсии». У Олега нет выбора, и он предпринимает то, что может, - ищет вход. Вятич видел чертеж, и Олег со слов историка набрасывает приблизительный вариант. Его-то он и показывал Мальцеву, но доморощенный археолог существенно делу не помог. Очевидно, помимо всего прочего, инженер опрашивает местных старожилов, мальчишек, кладоискателей и просто любителей приключений. Полученные сведения позволяют ему отыскать подвалы бывших керосиновых складов, где существует обнаруженный лет сто тому назад загадочный подземный ход. Лично меня на эту мысль натолкнули три вещи: разговор с подростком, который помогал реставраторам зданий Симонова монастыря, буквы СК на чертеже из папки покойного Хованина и материалы, по его просьбе найденные в архивах Люсей Уваровой. Сначала я расшифровывал буквы как «симоновский клад», Симоновское кладбище и даже как инициалы Силуяна Корнеева, а потом в моем уме возникли керосиновые склады.

- Что за папка? - оживился Эдуард.