Морской ястреб

Вошел Николас, бормоча что-то о том, не случилось ли с его хозяином какого-нибудь несчастья. Мастер Лайонель презрительно отверг это замечание. Продолжая притворяться, он сказал, что не будет больше ждать, после чего Николас принес ему ужин. Он уже был в конюшне и видел, что сэр Оливер ушел пешком.

Между тем мастер Лайонель должен был делать вид, что он ест, хотя в действительности есть было для него немыслимо. Потом и он притворился, что начинает беспокоиться и присоединился к Николасу. Так они провели полную уныния ночь, а на рассвете разбудили слуг и послали их обыскать окрестности и объявить об исчезновении сэра Оливера. Лайонель сам отправился в Арвенак спросить сэра Джона Киллигрю, знает ли он что-нибудь об этом деле.

Сэр Джон был очень удивлен и поклялся, что уже несколько дней не видал сэра Оливера. Он был очень любезен с Лайонелем, который ему нравился, так же, как нравился вообще всем. Манеры юноши были нежны и кротки, он так отличался от своего дерзкого надменного брата, что его добродетели еще яснее оттенялись этим контрастом.

– Клянусь вам, я ничего про него не знаю, – сказал сэр Джон. – Я не имею обыкновения тайно нападать на своих врагов.

– Конечно, конечно, сэр Джон, я этого и не предполагал, – ответил опечаленный Лайонель. – Простите меня, что я пришел предложить вам такой недостойный вопрос. Припишите это моему состоянию. Я сам не свой все эти месяцы с того случая в парке Годольфин. На меня сильно подействовало, что мой собственный брат – хотя я благодарю бога за то, что он мне только сводный брат, – виновен в таком подлом преступлении.

– Как, – удивленно воскликнул Киллигрю, – вы сами это говорите? Вы в это верите?

Мастер Лайонель выглядел смущенным, что сэр Джон понял совсем иначе и поставил это в плюс молодому человеку. В этот момент было посеяно семя дружбы, возникшей потом между этими двумя людьми. Корни ее питались жалостью, которую сэр Джон чувствовал к этому честному, нежному и такому искреннему человеку, страдающему от того, что у него брат негодяй.

– Так, так, – сказал он и вздохнул. – Вы должны знать, что мы ежедневно ожидаем приказа королевы судьям предпринять по отношению к вашему… по отношению к сэру Оливеру то, что до сих пор они отказывались сделать. – Он нахмурился. – Как вы думаете, знал ли об этом сэр Оливер?

Мастеру Лайонелю моментально стало понятно течение его мыслей.

– Я сам сообщил ему об этом, – ответил он. – Но почему вы об этом спрашиваете?

– Не поможет ли нам это понять и объяснить исчезновение сэра Оливера? Раз он знал это, было бы безумием оставаться здесь. Он, без сомненья, был бы повешен, если бы дождался гонца ее величества.

– Бог мой, – сказал Лайонель, – значит…значит, вы думаете, что он сбежал?

Сэр Джон пожал плечами. – А что еще можно предположить?

Лайонель повесил голову. – Другого ничего не может быть, – сказал он и попрощался, как человек вконец измученный, каким он и был на самом деле. Он никак не предполагал, что последствием его поступка будет такой очевидный вывод, вполне все объясняющий и не оставляющий места сомнениям. Он вернулся в Пенарроу и напрямик сказал Николасу о предположениях сэра Джона. Но слугу не так-то легко было убедить.

– Неужели вы верите, что он сделал это, – воскликнул Николас, – неужели вы верите этому, мастер Лайонель? – В голосе слуги слышался упрек, доходящий до ужаса.

– Помоги мне бог, что же другое могу я думать теперь, когда он бежал?

Николас подошел к нему со стиснутыми зубами и положил два скрюченных пальца на руку юноши.

– Он не убежал, мастер Лайонель, – сказал он с угрюмой настойчивостью. – Он никогда не был человеком, показывающим пятки. Сэр Оливер не боится ни человека, ни дьявола и, если бы он убил мастера Годольфина, он никогда не стал бы этого отрицать. Неужели вы верите сэру Джону? Сэр Джон всегда его ненавидел.

Но во всей округе только старый слуга придерживался такого взгляда. Если прежде кто-нибудь сомневался в виновности сэра Оливера, то теперь, после его бегства, все сомнения рассеялись.

Позже в тот же день пришел в Пенарроу капитан Лей и спросил сэра Оливера. Николас доложил о его приходе мастеру Лайонелю, приказавшему привести его.

Маленький плотный моряк вкатился в комнату на своих кривых ногах и, когда они остались одни, подмигнул своему нанимателю.

– Он благополучно доставлен на судно, – объявил он.

– Почему вы спросили его? – спросил мастер Лайонель.

– Почему? – Джеспер снова подмигнул. – Я имел к нему дело. Мы уговаривались с ним отправиться в путешествие, я слышал, что об этом болтали в Смисике. Это все объяснит. Можете мне поверить, что я умею распускать нужные слухи. Было бы глупо прийти сюда и спросить вас. Теперь вы будете знать, что сказать о моем посещении.

Лайонель уплатил ему условленные деньги и отпустил его, получив от него уверение, что «Ласточка» в следующий прилив уйдет в море.

Когда же стало известно о переговорах сэра Оливера с мастером Лей о поездке за океан, то даже Николас усомнился.