Морской дозор

Вслед за ним вниз спланировала Алёшина одежда. Потом рюкзак. Затем кроссовки. Ступа стала держаться ровнее. Алексей чуть-чуть успокоился.

– Для верности, – попросил он, – сбросьте, бабушка, ещё что-нибудь.

– Да что угодно, мил человек! – воскликнула обрадованная Баба Яга, и на кромке ступы появилась сумка с книгами.

– Только не это! – взмолился пловец. – Книги – они в любом деле подмога! Их выкидывать нельзя!

Баба Яга вздохнула, и вниз отправилась огромная связка ключей. Летучесть ступы полностью восстановилась.

Дальнейший путь воздухоплавателей прошёл без приключений. Алёша то плыл, то отдыхал, поддерживаемый страховочной верёвкой, – точно по предусмотренному плану. Выйдя из воды, он плашмя упал на прибрежный песок. Рядом мягко приземлилась ступа.

– Сейчас отдышусь – и в избушку, – устало пробормотал следователь по особым делам. – Отлежаться надо.

– В избушку – это хорошо, – откликнулась Баба Яга. – Только как ты в неё попадешь? – и запричитала: – Ключики-то наши – тю-тю, на дне морском!

– Главное, бабушка, – успокоил её Алёша, – не терять самообладания ни при каких обстоятельствах. Не дал я ключам утонуть, – и он протянул следственному агенту спасённую им тяжёлую связку.

Глава четырнадцатая Новое знакомство

Хоть и старались барон с Алёшей нацелить пушку так, чтобы Мюнхгаузен и Маруся приземлились, окончив воздушный полёт поблизости от агентства «Морской дозор», – не получилось. Не удалось навести заслуженное орудие точно на цель, к тому же боковой ветер снёс путешественников в сторону. И вот теперь на лесной прогалине лежали босоногий барон и хвостатая помощница следователя, и тот и другая – в глубоком обмороке. Ещё бы! Передвигаться при помощи пушечных выстрелов легко и просто, другое дело – приземление.

Маруся, мелкое существо, дышала еле слышно; дыхание барона разносилось в тишине безлюдных окрестностей ритмичным рокотом. А может быть, это доносился неумолкаемый рокот морского прибоя.

Наконец Мюнхгаузен открыл глаза, сел и, потирая ушибленный бок, обвёл окрестности ещё полубессмысленным взглядом.

– Ох, как все кости болят! Где это я? Надо сосредоточиться…

Но как следует сосредоточиться ему не удалось. Со стороны моря появилась довольно странная фигура: босоногая старуха с перекинутой через плечо палкой. На палке висела пара валенок. Погружённая в собственные заботы, старуха брела, упорно глядя прямо перед собой, словно что-то искала.

– Прошу прощения, мадам, – обратился к ней барон, – не подскажете ли, где я оказался?

Старуха не обратила на него ни малейшего внимания и продолжала идти своей дорогой. Мюнхгаузен понял, что разбираться с ситуацией ему придётся самому. Ничего страшного: не впервой, и не из таких положений выходили!

Крепко сжав голову обеими руками, он принялся восстанавливать ход событий. Постепенно их цепочка приобрела отчётливые очертания, и барону стало всё ясно.

– Ба! – воскликнул он, да так громко, что старуха остановилась, недоумённо глядя на Мюнхгаузена: откуда, мол, этот взялся?

А он тем временем продолжал:

– Я ведь собирался полететь на Луну! Раз собирался, то и полетел – ведь барон Мюнхгаузен слов на ветер не бросает! А раз полетел, то и прилетел! Прилетел – и упал, вот и ушибся. Конечно! Я – на Луне! А это – лунная жительница. По-нашему не понимает. Заговорю-ка с ней на лунном языке. Буль-гуль, шурмур, барон Мюнхгаузен, крекли-пекли?

Старуха вздрогнула от удивления, нахмурилась и вдруг заголосила:

– Прожила я у синего моря ровно тридцать лет и три года…

Теперь удивился барон:

– Вот так, оказывается, на Луне уже наши – поземному говорят! Обидно, конечно, что опередили, но отбросим прочь неуместную зависть! Позвольте от души вас поздравить! – И Мюнхгаузен, раскинув руки для объятий, двинулся к старухе.

Та отпрянула и залепетала:

– Прожила я у синего моря ровно тридцать лет и три года, и всего-то было хозяйства у меня, что разбитое корыто, а теперь и корыто пропало…

– Ах, оставьте! – Продолжал гнуть своё барон, всё ещё пытаясь обнять старуху, упорно увёртывающуюся от его рук. – При чём тут корыто? Ура первопроходцам Луны!

Старуха, немного отбежав, запричитала:

– Вот пошла я по белому свету, отыскать я хотела корыто, а нашёлся – местный сумасшедший…

Мюнхгаузен застыл на месте. Не так уж часто принимали его за помешанного. От обиды мысли потекли более здраво. Наверное, он ошибся, и не Луна это вовсе. На Луне должна быть каменистая поверхность, а тут – песочек, травка. Ещё бы какую-нибудь подсказку, мелкую деталь – и память окончательно восстановится, он это чувствовал… И точно: когда странная собеседница нараспев произнесла очередную фразу: «Не найти мне, старухе, корыта! Так и мыкаться бедной старухе…», словно молния озарила сознание барона.

Вот оно: старуха! Ему ведь кто-то про старуху недавно рассказывал, про опытную старуху, въедливую… Ну конечно же – капитан Сильвер! Речь шла тогда о старухе, которая ведёт следствие, о сыскном агенте по имени Б. Яга!

– Как хорошо, что я вас встретил! – воскликнул Мюнхгаузен, вновь раскрывая объятия. – Мадам, у меня пропали ботфорты!