Морская яшма

Мечты согревали мне сердце, но разум тоже не дремал, поэтому я перешла от мечтаний к делу.

Я стала больше времени уделять дому, ненавязчиво помогая миссис Кроуфорд, не подрывая ее авторитет и власть на кухне. Она перестала относиться ко мне так настороженно, как раньше, и не преминула отметить перемену в Лорел, которой я добилась.

Тем не менее эти дни были полны тревоги. Мы точно ждали новых выпадов неведомой злобной силы, что притаилась во тьме. Но теперь я уверенно определяла ее источник. Последняя встреча с Лиен дала безжалостный ответ. Во всяком случае, до поры до времени мы с китаянкой избегали друг друга, и я все время держалась настороже.

Сибилла Маклин снова стала являться к столу и бросала тень мрачной задумчивости на нас с Лорел. Она тоже, должно быть, ждала возвращения "Морской яшмы", но с видимым страхом, хотя и не говорила об этом. Меня одолевало неприятное чувство, будто свекровь копит обиды и, как только увидит символ своих страданий — "Морскую яшму", взорвется какой-нибудь безумной вспышкой.

Яна Прайотта я почти не видела. Я знала, что он наблюдает за мной издали, и на сердце было тяжело. Я так и не внесла ясность в наши отношения и не могла ничем его утешить. Между нами всегда будет Брок, да я и не хотела ничего другого.

По ночам я спала, заперев двери, а днем иногда оставалась в своей комнате, размышляя над тем, кто же я на самом деле. Считать капитана Обадию своим настоящим отцом я не могла. Но и мой покойный отец, Натаниэль Хит, ускользнул в туман забвения и, казалось, навеки для меня потерян. Я чувствовала себя более одинокой, чем всегда, и со страхом ждала той неизбежной минуты, когда придется открыть Броку, кто я такая. Для него это будет ударом, потому что он был предан капитану Обадии, а теперь должен будет пересмотреть свое отношение, особенно в связи с гибелью отца.

Когда Брок вернется, мы вместе пойдем на «Гордость», чтобы поискать письмо моей матери в письменном столе капитана. С каждым днем мне все страшнее было идти на китобоец одной. Тома Хендерсона там уже не было, но его убийца остался на свободе. Вдруг он подстерегает меня в этом проклятом месте? Мне даже пришла в голову мысль, что, если письмо действительно там, это прекрасная приманка, на которую меня можно выманить из дома, подальше от людей.

Как-то за обедом, когда Лорел вышла из-за стола, Сибилла Маклин вдруг спросила:

— Вы поинтересовались у Лиен, не нашлось ли письмо среди вещей капитана?

— Лиен думает, что капитан мог держать его вместе с остальными бумагами в письменном столе на "Гордости".

— А вы уже искали его там? — спросила она.

Я мысленно подивилась ее настойчивости.

— Пока нет. Это очень неприятное место. Подожду приезда Брока, и мы поищем вместе.

Мой план ей не понравился,

— Письмо не имеет совершенно никакого значения, — заявила моя свекровь. — Вы не узнаете из него ничего нового. Не впутывайте Брока в эту грязную историю.

Она одновременно хотела знать, где находится письмо, и пыталась отпугнуть меня от него.

Ее слова придали мне решимости все-таки узнать, что же написала моя мать капитану Обадии перед кончиной. Но пока что письмо могло и подождать. Я не пойду на «Гордость» одна.

Иногда, если день был ясный, я садилась на камни у моря и смотрела на горизонт, а Лорел брала подзорную трубу капитана и забиралась на башню маяка, а иногда мы смотрели оттуда вместе. Но паруса, время от времени появлявшиеся на горизонте, никак не напоминали оснастку клипера.

И вот однажды, после ленча, когда я сидела и читала в библиотеке, туда вошел чем-то обрадованный Ян.

— Идемте! — воскликнул он. — Сегодня должна прибыть "Морская яшма". Я был в городке, и в контору "Бэском и компании" пришла телеграмма.

Я вскочила, обрадованная сильнее, чем он.

— Бежим на башню!

— Да, бежим на башню, — повторил он мои слова. В его голосе мне послышалась какая-то странная интонация. Он взял обе мои руки в свои. — Время почти пришло, Миранда. Вы готовы? Готовы выбрать? — Но не стал ждать ответа, а отпустил мои руки и просто открыл дверь библиотеки. — Поспешим, не то пропустим «Яшму». Это исторический момент для компании, да и для всех нас, как вы сами понимаете. Не каждый день домой возвращается знаменитый клипер.

Дочь капитана, я и сама это понимала, хотя сегодня гордое название «клипер» уже не звучало для меня, как раньше. Одно дело быть дочерью человека чести, каким был Натаниэль Хит, и совсем другое — Обадии Бэскома.

Мы шли вместе с Яном к маяку, и меня радовала и тревожила мысль о том, что скоро я увижу Брока. Когда он вернется, мне будет не так страшно в доме, как в его отсутствие. Но я по-прежнему с трудом представляла себя его женой, боялась, что нашу жизнь и дальше будут омрачать вспышки гнева. Желание увидеть его и тревога слились воедино, и я не знала, чего в моем ожидании больше.

Ян говорил со мной только о "Морской яшме", поэтому я успокоилась и постаралась приободриться.