Морпех-4

Возвращение в родную часть началось с неожиданной встречи. В дверях КПП Степан буквально лоб в лоб столкнулся с сержантом Никифоровым, его бывшим механиком-водителем, так или иначе виновным в утоплении командирского бронетранспортера. Да и во всех последующих событиях тоже, поскольку именно он и приволок со старого сейнера пробитый немецкой пулей спасательный круг, с которого все и началось.

Узнав ротного, Санька переменился в лице и едва не врезался в дверной косяк:

— Тарщ старший лейтенант, так вы живы?! Это как же, ведь ваше тело водолазы искали, да не нашли?! А я ваш автомат вытянул, но вас не видал, хоть и нырял несколько раз! Так вы чего, не потонули, что ли?!

Быстро переглянувшись с ухмыльнувшимся отцом, ради встречи со старым товарищем, надевшим вылинявшую афганскую «песочку» со всеми положенными регалиями и наградами, старлей пожал плечами:

— Товарищ сержант, я вот тут чего-то недопонял. Вы что, не рады, что ваш непосредственный командир живым остался? И вообще, доложитесь по форме! Вон, товарищ майор уже осуждающе смотрит! А он, между прочим, участник боевых действий и дважды кавалер ордена Красной звезды!

— В…виноват… — стушевался морской пехотинец, испуганно взглянув на нахмурившегося согласно моменту немолодого майора со знаками различия воздушно-десантных войск. — Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! Сержант Никифоров отбывает в увольнение в город. Сейчас предъявлю увольнительное…

— Сань, да я шучу! — одернул подчиненного Алексеев. — И не гляди ты так, живой я, живой! Уж точно не зомби какой, если не веришь, можешь потрогать, разрешаю. Только про нашу встречу пока молчи, я еще даже комбату не доложился. Все, свободен, дуй в город. И чтобы нормально там все! Вернусь обратно на роту, все косяки проверю!

— Так точно! Разрешите выполнять? — не дожидаясь кивка старлея, мехвод торопливо ссыпался с невысокого крыльца, от греха подальше припустив бегом.

— Подчиненный твой? — без особого интереса осведомился отец, придержав дверь КПП и пропуская Степана вперед.

— Ага, механ мой, тот самый, что бэтэр под волну подставил. Помнишь, я рассказывал?

— Помню, — кивнул Алексеев-старший, переключая внимание на дежурного:

— Сержант, сообщите подполковнику Ткачеву, что прибыли майор и старший лейтенант Алексеевы, он в курсе и ждет. И турникет разблокируйте, тесно тут у вас…

Дослушав рассказ Степана до конца, и задав несколько уточняющих вопросов, комбат в буквальном смысле взялся руками за голову. Причем, сразу обоими, и сопроводив оное действие легендарной фразой из старого кинофильма, особо любимого мужской половиной народонаселения и ненавидимого женской:

— Ну, вы, блин, мужики, и даете! И что ж мне теперь с тобой делать-то, а, старлей?!

— То есть… вы мне верите, товарищ подполковник? — осторожно переспросил Степан.

— Да в том-то и дело, что скорее верю, чем наоборот! — раздраженно отрезал Ткачев. — Такое даже с самого жуткого перепою не придумаешь! Да и бате твоему я никак не доверять не могу, слишком уж много лет его знаю. Хотя и доказательства б тоже не помешали. Но вот делать-то мне что?! Тебя ведь сейчас нужно на медкомиссию отправить, а там и пулевое ранение вскроется, и контузии. И как мне… нам всю эту байду объяснять и разруливать!? Трехдневными маневрами, во время которых ты сначала пропал без вести практически на глазах туевой хучи свидетелей, а через месяц внезапно взял, и вернулся живым и почти здоровым? Да и рапорт ты написать должен — вот только о чем, собственно? Что героически воевал в сорок третьем на Малой земле? Задачка, твою ж мать! Блин, лучше б ты просто от стресса в загул ушел, все проще б было! Герой-попаданец, понимаешь ли…

— В принципе, есть один вариант… — «задумчиво» протянул майор, незаметно подмигнув старлею. — Задумка, если начистоту, так себе, но объяснить, где твой подчиненный этот месяц провел, худо-бедно может. Помнишь, фильм такой был, «человек за бортом»? Сначала амеры сняли, затем и наши ремейком разродились. Ну, а насчет доказательств? Тоже имеются, только не здесь. Захочешь — предоставлю. Доказательства, кстати, железные, местами — в самом прямом смысле.

— Излагай, — буркнул подполковник, не поднимая упертого в столешницу мрачного, словно беременная нехилым ливнем грозовая туча, взгляда.

Алексеев-старший кратко озвучил предложенный контрразведчиком план, о котором Степан рассказал ему еще вчера. Рассказал, откровенно говоря, исключительно в плане шутки, поскольку сам его всерьез даже не рассматривал. Но отец, как неожиданно выяснилось, воспринял все достаточно серьезно, запомнив до мелочей и даже слегка детализировав.

Предложив сигарету старому товарищу, комбат закурил, размышляя. Затем задумчиво хмыкнул:

— А знаешь, Валер, вполне может выгореть. План, понятно, сырой, но за неимением другого… Тут, собственно, вопрос в другом: у меня в Новороссийске и окрестностях знакомых медиков не имеется, а кто-то ведь должен его пребывание в местной больнице подтвердить, в том числе документально. А у тебя?

Бывший командир разведбата самодовольно хмыкнул: