Морозов. Книга 4

— Михаил, — ответил я, также не отягощая знакомство отчеством.

Его ладонь была сухой, а пожатие пальцев крепким. Я отстраненно отметил, что в отличие от других гостей Васа не обвешан золотом с ног до головы. На его запястьях бряцали каменные браслеты и скромные с виду часы на кожаном ремешке, с накрытым крышкой циферблатом.

— Как вам местное общество? — уточнил новый знакомец и взял бокал с подноса у проходящего мимо официанта.

— У вас отличное произношение, — мягко ушел я от ответа. — Вы много общаетесь на русском.

Васа скривился, но все же пояснил:

— Реже, чем хотелось бы. Тут не так много носителей вашего языка.

— Консул неплохо говорит, — я кивнул в сторону Меньшикова, который бросал на меня хмурые взгляды из угла комнаты.

— Этот? — уточнил мужчина. — У него же на лбу написано, что он высокомерный ублюдок.

От такого определения я хмыкнул, но возражать не стал.

— Не удивлюсь, если он носит татуировку с портретом первого императора на груди под сердцем.

— Возможно, — сдержанно ответил я.

Мы чокнулись бокалами и пригубили напитки.

— Так вы мне не ответили, — напомнил Васа, давая понять, что не желает уходить от темы.

Я понимал, что такую манеру держаться мог позволить себе кто-то обремененный серьезной властью и силой. Васа не пытался казаться значимым или богатым, как остальные присутствующие. А его небрежная прическа давала понять, что для приема он не прихорашивался. Это располагало. Потому я пожал плечами и заговорил:

— В этой стране мне все кажется странным. Но вы должны мне простить это.

— Должен? — удивился мужчина и поперхнулся питьем.

— Я вырос в небольшом городке, в глубокой провинции Российской Империи. Там я пас овец и отгонял от них волков большой палкой.

Васа громко расхохотался, запрокинув голову и ударив себя по бедру. Потом залпом осушил бокал и небрежно сунул его кому-то проходящему мимо. Человек рассеянно принял посуду и лишь потом оглянулся на нас, но взгляд гостя прошел сквозь моего собеседника. Я сделал вид, что ничего не заметил, но внутренне напрягся. Васа не обратил на это внимания.

— Палкой, — мужчина утер выступившие на глазах слезы. — Ну и насмешили вы меня, молодой человек.

— Ну почти так все и было, — улыбнулся я. — Мне непривычно быть в высшем обществе. Я не хочу опозориться и сделать что-то недостойное.

— А чем это может вам навредить?

— Брат принял в семью бастарда, то есть меня, после ухода отца. Семья у нас старая и уважаемая. Но совсем крохотная. В ней я и мой брат.

— Прискорбно, — внезапно посерьезнел мужчина.

— Не уверен, что наш отец погиб. Никто не нашел его тело.

— В вашей братии не такая уж редкость сгинуть, — философски заметил Васа и, поймав мой взгляд, пояснил, — я узнал вас, мастер Морозов. Вы стали звездой интернета и было бы странно не догадаться, кто в этом зале русский ведьмак.

— Понятно, — я усмехнулся. — К этому я тоже не могу привыкнуть. В своей прошлой жизни я не был в центре внимания.

— Прошлой жизни, — повторил мужчина задумчиво. — До того, как занять свой пост я тоже жил иначе. Не могу сказать, что это было плохо или хорошо. Просто все было другим. Но нельзя оглядываться и жалеть о былом. Надо жить сегодняшним днем и самому делать свое будущее.

— Хорошо сказано, — отметил я. — Но если я опозорюсь, то недоброжелатели будут ликовать. Они лишний раз напомнят, что от темного не стоило ожидать чего-то иного.

— Не исключено.

— Мне, в общем-то, должно быть все равно. Но уж очень хочется, чтобы семья не страдала от моих выходок. Чтобы домашние были в порядке и брат не переживал.

— Вашей семье повезло принять такого бастарда, — заметил Васа. — Не все испытывают настолько глубокую привязанность к крови и вливаются в семью гармонично. Многие ощущают себя обособленно, присоединяясь к фамилии.

— Мне повезло с семьей, — скромно подытожил я. — К тому же они не особенно отличаются от людей, к которым я привык. Вот если бы моя родня была в Мезоамерике, то я бы растерялся.

— А что не так? — лукаво сощурился Васа.

Лишь мгновение я сомневался, говорить ли правду. Что-то подсказало мне, что собеседнику врать не стоит. Он поймет, что я лгу и не станет больше тратить на меня время. А общаться с ним было приятно.

— Тут все очень яркие, — признался я. — Мне с трудом удается не пялиться на каждого прохожего на улице.

— Это да, в вашей империи принята пуританская одежда.

— Можно и так сказать, — не стал я спорить.

— Но ведь это не все, не так ли?

— Не все, — согласился я. — Некоторые местные традиции меня смущают.

— И какие?

Я вздохнул, поняв, что ступаю на очень тонкий лед. Потом растрепал волосы и продолжил:

— Жертвоприношения кажутся мне жуткими.

— Неужели? — Васа ощерился в кошачьей улыбке.

— Ну ведь это очевидно, — я развел руками. — На моей родине такое не в ходу.

— Странно, но никто из гостей нашей страны не говорят подобного.

— То есть, я все же ляпнул лишнее, — проговорил я и покачал головой. — Моя секретарша меня убьет.