Мороженое со вкусом лета

Вечер – один из самых тяжелых за последнее время – тянулся медленно, время словно ползло. В конце концов я стала просто бесцельно колесить по улицам: кофейня Фласка – пляж – сад, но ничто меня не привлекало, и я нигде не задерживалась дольше чем на несколько минут. Мне не хотелось возвращаться домой из-за Питера. Встретиться с друзьями тоже было невозможно. Две главные вещи в жизни стали недоступны, и с каждым часом я начинала все больше нервничать. Что станет со мной, если наша дружба распадется? Об этом даже помыслить страшно! Последние пять лет мы неизменно держались вчетвером, и я верила, что эту команду не уничтожить ничем. При мысли о том, что подруги исчезнут, а мне придется примириться с реальностью, в которой их больше нет, я испытала приступ тошноты, и от бессилия захотелось кричать и плакать.

Эмоции достигли своего апогея, когда я приехала к Кларку, чтобы выгулять Берти. Я была одновременно в ярости и близка к тому, чтобы разрыдаться, – очень опасное сочетание. Голос разума в голове шептал то, что нужно просто уехать, что я прямо-таки нарываюсь на ссору, что в таком состоянии лучше вообще ни с кем не встречаться, а уж тем более с Кларком. Но я не прислушалась к нему, вышла из машины и прошла по дорожке к боковой двери.

– Берт, – позвала я, войдя в дом. Он был в кухне, встретив меня своей собачьей улыбкой и виляя хвостом так сильно, что вся задняя часть его тела ходила из стороны в сторону. – Иди сюда, Берти, – велела я серьезным тоном, давая понять, что дурачиться не стоит. – Я не настроена сегодня на игры.

Но Берти, судя по всему, ничего не понял: как только я сделала шаг к нему, он подпрыгнул на месте и умчался из комнаты. Когда Кларк озвучивал Берти голосом, который, как отметила Бри, очень похож на голос Джимми Стюарта, то в эти моменты обычно произносил: «Игра, Энди! Она началась!» Эта из раза в раз повторявшаяся история меня всегда ужасно смешила: Берти выглядел таким довольным собой, как будто ему удалось нас невероятно обхитрить. Но сегодня все это меня раздражало.

– Тупая псина, – пробормотала я, направляясь в кухню.

Я достала из шкафчика поводок и проверила, что у меня достаточно пластиковых пакетов, а потом захлопнула дверцу шкафа несколько сильнее, чем стоило бы.

– Эй, привет, – в кухню вошел Кларк.

Вид у него был помятый и рассеянный, значит, он весь день писал. Его глаза за стеклами очков выглядели слегка осоловевшими.

Я заставила себя отвести от него взгляд и снова посмотрела на поводок Берти, который складывала в петлю.

– Привет.

– Как ты? – Он подошел ко мне.

И это не был риторический вопрос, когда человек даже не ожидает ответа. Он спрашивал серьезно, как обращаются к людям, только что пережившим значительную потерю или травму. Он в общих чертах представлял себе, что случилось: утром я написала ему сообщение, в котором описала ситуацию.

Я пожала плечами, а затем помотала головой:

– Не очень-то.

Кларк хотел взять меня за руку, но я отступила на шаг и взяла поводок Берти.

– Надо его вывести, – сказала я, избегая смотреть на него. – Берти, ко мне! – крикнула я, мечтая, чтобы эта чертова собака хоть раз послушалась.

– Эй, – Кларк шагнул ко мне.

Он обвил меня руками, на мгновение я закрыла глаза и расслабилась. Часть меня хотела выговориться, обнять его, расплакаться на его плече, рассказать все и обсудить случившееся. Дела всегда начинали казаться лучше, когда я обсуждала их с Кларком. Пусть он скажет мне, что все будет в порядке. Но именно эта мысль, как бы заманчива она ни была, заставила меня вернуться в реальный мир. Вполне возможно, ничего не будет в порядке.

Я освободилась из объятий и снова взяла поводок. На лице Кларка появилось выражение обиды, но я заставила себя отвернуться. Я набрала в грудь воздуха, чтобы снова позвать Берти, но тут он сам ворвался в кухню, цокая когтями по деревянному полу. Кларк бросился к нему, я – тоже, и мы ухитрились зажать его между нами. Я пристегнула поводок к ошейнику и выпрямилась.

– Скоро увидимся, – я подумала, что лучше будет, если я сейчас уйду и попытаюсь хоть как-то совладать с эмоциями, потому что чувствовала себя как пороховая бочка, готовая взорваться, и это ощущение усиливалось с каждой минутой.

– Я пойду с тобой, – предложил Кларк, широко улыбаясь. – Мне как раз нужен перерыв.

Я не знала, как сказать, что хочу побыть одна, тем более что не была уверена, действительно ли мне это нужно. В конце концов, всю вторую половину дня я и так провела в одиночестве и не могу сказать, что осталась довольна. Так что я изобразила нечто среднее между кивком и пожатием плечами и вышла через парадную дверь почти бегом, потому что Берти изо всех сил тянул поводок. Мы оба оказались снаружи, я хотела достать ключи, но Кларк уже запирал дверь своей связкой. Заметив, что он собирается взять меня за руку, я быстро переложила в нее поводок, опасаясь, что если позволю Кларку слишком долго к себе прикасаться и отдамся своим чувствам, то окажусь на слишком опасной, неизведанной территории. Еще хуже будет разрыдаться при нем.