Мороженое со вкусом лета

– Но я же именно это и сделал, – Кларк помотал головой. – Решил поговорить с тобой. – Он вдруг остановился, я – тоже, и Берти воспользовался этой возможностью, чтобы начать обнюхивать нашу обувь, крутясь под ногами. – Так, значит, ты не хочешь, чтобы я оставался? – В его голосе послышалась боль. Он не пытался ее спрятать или замаскировать, не убегал от своих чувств, как я.

Мы посмотрели друг на друга. Было тихо: никаких машин на дороге, только щебет птиц, где-то вдалеке жужжание газонокосилки и пес, возившийся у нас под ногами. Я понимала, что мы сейчас на перепутье, что из этой точки расходится множество тропинок. Но я была уверена, что теперь мы уже не сможем вернуться туда, где были двадцать минут назад, все изменилось и продолжает меняться и нужно сделать выбор.

Даже сейчас, глядя в его лицо, ставшее мне таким дорогим, вспоминая его доброту, юмор и терпение, с каким он так смело открывал мне свое сердце, я почувствовала, как со страхом отступаю. Все то пугало меня. Это уже слишком! В конце концов мы причиним друг другу боль, и она будет гораздо сильнее той, что мы испытываем сейчас. Так что я заставила себя произнести эти слова, в глубине души чувствуя, что это правда:

– Мне не кажется это хорошей идей.

– Что ты говоришь? – Кларк пытался поймать мой взгляд, как будто стремясь разглядеть в моих глазах настоящие чувства.

– Но мы же с самого начала предполагали, что эти отношения только на лето, так ведь? По крайней мере, я так думала, – и отвела взгляд, посмотрев на Берти, чтобы Кларк не увидел в моих глазах слезы.

– Энди, это же не ты.

– Вообще-то, как раз я, – отрезала я, подавив всхлип, который чуть было не вырвался у меня. – Помнишь наше первое свидание? – Он кивнул. – Вот это была я. Несколько месяцев еще можно притворяться другим человеком… – Я вдруг вспомнила своего отца, который разом перечеркнул последние несколько месяцев, будто ничего и не происходило. – Но на самом деле люди не меняются.

Мой голос звучал уверенно, и когда я посмотрела на Кларка, поняла, что он начал мне верить.

Берти шлепнулся на землю между нами, и его морда оказалась на моих ступнях, а хвост – на ступнях Кларка. Но, несмотря на то, как близко друг от друга мы стояли, я чувствовала, как между нами разверзается пропасть, становясь все шире с каждой секундой.

– Ты правда в это веришь? – спросил Кларк, и это была его последняя попытка и мой последний шанс изменить свой выбор.

Я, сглотнув, уверенно кивнула:

– Да.

Кларк отвел глаза и посмотрел вдаль, куда вела дорога. Когда он снова взглянул на меня, я почувствовала, что он сильно отдалился, хотя и не сдвинулся с места. Его глаза смотрели иначе, не так, как пару секунд назад.

– Возможно, это даже к лучшему. – Его голос еще выдавал эмоции, но с каждым словом становился более спокойным. – В любом случае теперь у меня много работы. Мне, пожалуй, стоит сосредоточиться на книге.

Я кивнула, удивляясь, почему мне так больно слышать его слова, если это было моей идеей и я первая заговорила об этом.

– Да, – я глядела в землю и надеялась, что голос не выдает моих чувств, – конечно.

Я заставила Берти встать на ноги, мы пошли обратно к дому, и расстояние между нами было больше, чем когда-либо: сейчас мы шли почти по разным сторонам дороги. Мы оба молчали, а Берти бежал между нами, весело обнюхивая путь, и даже не подозревал, что вообще что-то изменилось. Для него все было по-прежнему: солнце, трава, мусор, который можно обнюхать, – а мы с Кларком брели по развалинам того, что несколько минут назад было нашими отношениями.

С каждым шагом молчание становилось все тяжелее и наконец стало таким давящим, что я не знала, как долго смогу его выдерживать. Это было как тогда, в машине, после нашего первого свидания, но намного хуже, потому что теперь я его знала: кто он такой, что для меня значит – и прекрасно представляла себе, от чего именно отказываюсь.

Когда мы добрались до подъездной дорожки, мои силы истощились.

– Держи, – я передала ему поводок и с удовлетворением отметила, что у него есть свои ключи, а мои лежат в кармане, и что мне не придется идти вместе с ним в кухню, испытывая неловкость. Кларк взял поводок, а Берти даже ничего не заметил – уселся на землю и принялся чесать ухо задней лапой. – Я скажу Майе, чтобы она прислала кого-то другого.

Кларк пару секунд смотрел на меня, а потом грустно улыбнулся:

– Не стоит. Я могу сам с ним гулять. Я позвонил Майе только потому, что надеялся снова тебя увидеть.

Я чувствовала себя так, будто кто-то засунул руку мне в грудь и вырвал сердце. И продолжала это ощущать, когда Кларк повернулся и пошел к дому, а Берти потрусил за ним. Я смотрела им вслед, и горло схватил спазм, стало трудно дышать. И что, все это вот так и закончится? Больше ни слова? И я даже не смогу в последний раз обнять Берти?

– Кларк! – крикнула я, когда он был уже у дверей. Он медленно повернулся ко мне, сжимая в руке ключи, с напряженным выражением лица. – Что дальше? – не сдержавшись, выпалила я. – Что будет с Карлом и Марджори?