Морион

– Вероятность чего угодно есть когда угодно, пусть даже исчезающе малая. Но я бы сказал, что невербальные признаки свидетельствуют об обратном.

– Есть ли способ добиться от нее правдивых показаний?

– Это не наша задача. Я должен был установить, находилась она под воздействием или нет. И я пришел к выводу, что нет. Если ты согласен со мной, Айла, то все, что мы обязаны сделать: перенаправить дело полиции. Они будут устанавливать факт вины, степень и прочее.

– Ясно, – Айла задавил очередной (какой по счету?) тяжелый вздох. – А что думаешь по поводу ее игр в молчанку?

– Это защитная стратегия. Едва ли действительно приносящая ей пользу. Впрочем, защитная стратегия – это не то, что нам помогает, а то, что мы думаем, нам помогает. Хотя отчасти такая тактика понятна. Говорить как можно меньше, повторять одно и то же, чтобы не цеплялись к разнице в версиях. Я сочувствую этой девушке. У нее много проблем, с которыми она не в состоянии совладать. Когда она чувствует опасность, она замыкается в себе. И нередки ложные срабатывания.

– Ясно, – повторил Айла. Сгорбившись, он провел по лицу ладонью. – Ее воспитывали супер-феминная мать и супер-маскулинный отец. Полагаю, они оба оказали на нее сокрушительное воздействие.

– Ты знаешь, что вообще такое «морион»?

– Нет.

– Камень. Непрозрачный, темный. В точности как наша девочка. Ладно, сдавай ее полиции, пусть сами с ней разбираются.

– Я тебя понял.

Нажав на кнопку «отбой», Айла снова набрал номер лаборатории в тщетной, но оптимистичной надежде все-таки прояснить ситуацию по замку. Он слушал длинные гудки около минуты, когда черные грубые ботинки Морион остановились прямо возле его собственных, почти соприкоснувшись с ними носами.

– Что-нибудь купила? – спросил Айла, убирая телефон в карман. Его голос звучал нормально, как всегда. В голове крутился ураган мыслей.

– Зубную щетку.

– А из одежды?

– Только несколько вещей. Там все было таких идиотских жизнерадостных цветов.

Айла полагал, она была единственная девочка в их классе, кому нравилась их угольно-черная школьная форма. Он встал и медленно пошел за Морион к выходу из здания. Он представил Морион в тюрьме. За умышленное убийство, усугубленное попытками заморочить следствие, ей дадут десять-двенадцать лет. Айла не представлял, в каком состоянии она выйдет оттуда. Она и сейчас-то, прямо скажем, не являла собой образец психологического благополучия.

– Что же ты приобрела? Голубой свитер с ромашками?

– Ни за что в жизни, – фыркнула Морион.

– Красное платье?

– Ты с ума сошел.

– Ночнушку с кружавчиками?

– Я лучше умру.

– Тяжело, тебе, наверное, что-то себе выбрать.

– Женская одежда мало того, что выглядит отвратительно, так еще и ужасно неудобная.

Медленно, как сомнамбула, следуя за Морион, Айла вспоминал ее комнату в доме родителей. Пустые – без единой картины, без обычных для подростков постеров, приколотых булавками – стены с голубыми обоями, скорее холодного оттенка, чем светлые. В период учебы в школе он видел Морион только в двух вариантах – в школьной форме или без нее. А что она носила во время их единичных встреч летом? Ничего такого, на чем остановился бы взгляд, тем более что он воспринимал ее одежду не иначе как помеху. Он попытался вспомнить, видел ли он у нее хоть какую-то очаровательную вещицу. Сумочку из искусственного меха. Разноцветный карандаш. Ластик с милой картинкой. Возможно, ей нравились животные? Он не мог припомнить ничего подобного. Откуда тогда взялась пижама с радужной лошадью? Может быть, Хевиг подарил, чтобы Морион наконец выглядела как девушка? Или хотя бы перестала таскать его футболки.

Его футболки. Его одежду. В его одежде.

Морион остановилась и обернулась.

– Почему у меня ощущение, что ты взглядом прожигаешь мне затылок?

– Понятия не имею.

Айла взял ее холодную, стиснутую в кулак, руку. Шутки закончились. Морион снова замкнулась в себе. Пока они были в торговом центре, погода ухудшилась. Из неуютной темноты им в лица летел колючий снег.

В машине Морион притиснула к себе пакет с покупками, словно пытаясь спрятаться за ним, как за щитом. Айла притворился, что сосредоточил все внимание на дороге. Даже не глядя на Морион, он улавливал исходящие от нее волны напряжения, но не пытался ее успокоить. Он перестраивался в ряды, останавливался на светофорах, разворачивался в привычной, на автопилоте, дороге к дому, а мысли его витали очень далеко. Морион лжет. Ни слова правды. Он хотел бы поверить ей, но слышал фальшь каждой ноты. Как узнать от нее, что в действительности произошло? Попытается он уговорами или силой, ответом ему будут молчание либо увертки. В каждом диалоге с ней он неизменно проигрывал. Но сейчас намеревался победить – используя ее же оружие.

Через двадцать минут дребезжащей тишины Морион не выдержала.

– Видимо, мне больше не следует задерживаться у тебя, – ее голос звучал неуверенно и слабо.

Учитывая, что денег у нее не было, а просить кого-либо о помощи она не станет, Айла не представлял, куда она может податься, поэтому счел ее фразу тестом его реакции.