Морг закрыт, расходитесь

– А улица Красных бань осталась, – негромко сказала Галина. – Это почерк Вадима. А адрес – моей сестры Марго. И план – её квартиры. Только она там редко бывает. У неё есть и другие места обитания.

– Но что все это значит?

– Это значит… – глаза у девушки широко раскрылись, – что деньги предназначались Марго.

– Или да, или нет, – невнятно добавил Алексей Викторович.

Глава девятая Привидения иногда возвращаются

Косов успел быстро произнести два слова, которые в этой критической ситуации прозвучали как заклинание:

– Галина Бескудникова.

– Что? – спросила девушка в серой куртке, но пистолет чуть дрогнул. Брови её нахмурились, и Косов понял, что казнь, судя по всему, на некоторое время откладывается.

– Просто вы очень похожи на одну мою знакомую, – с облегченным вздохом сказал он. – Я художник, у меня острое зрение, поэтому, уж извините, подметил родимое пятнышко на левой щеке. У той моей знакомой точно такое же. И если бы мне пришлось рисовать вас вместе, допустим, купающихся в пруду, среди белоснежных лебедей на фоне зловещей луны, я бы дал подпись: "Сестры-русалки в ожидании утопленника", – погодите нажимать на курок, дайте закончить мысль, – и уверяю вас, эта китчевая картинка висела бы во всех новомодных ресторанах, способствуя пищеварению "новых русских". А если хотите, я нарисую вас отдельно, в платье мадам Пуатье, фаворитки Людовика Тринадцатого, имевшую склонность к черной магии и зарывшей в собственном саду около трехсот новорожденных младенцев. Или…

Косов мог говорить ещё очень долго, практически без запинки, но девушка остановила его тираду.

– Я уже поняла, что вы можете нарисовать мой словесный портрет с закрытыми глазами, – усмехнулась она. – Согласитесь, что в нашей ситуации острота вашего зрения скорее минус, чем плюс.

– Рукописи не горят, художников не убивают, – быстро сказал Геннадий Семенович. – Представьте, что перед вами сам Рубенс.

– Терпеть не могу фламандцев! – фыркнула она. – Что вы находите красивого в этих жирных телесах? Сусальная живопись.

– Совершенно с вами согласен, – обрадовался Косов. – Приятно найти единомышленника с тонким художественным вкусом. А Ван-Гог? Вообще импрессионисты, что вы о них скажете? Мы как раз спорили с моим оппонентом об избыточности сумерек в их манере письма, пока не появились вы. – Косов мельком взглянул на прикорнувшего возле батареи Челобитского, который, казалось, внимательно слушал его речь, только что не кивал. – Я почти убедил его в своей правоте, но ваш аргумент оказался более весомым.

Девушку, похоже, начинал забавлять этот человек.

– Где вы видели Галину Бескудникову? – спросила она, переложив пистолет в левую руку и опустив его вниз. – Пока ещё не наступила полная избыточность сумерек.

– Не буду лгать, ибо это не имеет смысла: все равно что обманывать ангела небесного, явившегося вершить суд. Верю лишь, что карающий ангел не совершит непоправимой ошибки и не поднимет меч обоюдоострый на… – Косов метнулся к девушке, надеясь оттолкнуть её и выскочить в коридор, но в следующую секунду растянулся на полу, так и не поняв, как это случилось. Чем она его ударила – рукой, ногой или рукояткой пистолета? Он чувствовал себя так, будто по нему прошел электрический разряд.

Девушка молча смотрела на него, ожидая, когда он придет в себя.

– Вам бы молнией работать, в департаменте Ильи Пророка, – проворчал Косов, с трудом поднимаясь на ноги. – Нельзя же так с пожилыми людьми.

– Сами тут что-то болтали насчет ангелов небесных, – усмехнулась Марго. – Итак, я жду ответа.

– Идемте, провожу к ней… – потирая ушибленную грудь, сказал Геннадий Семенович. – Только – чур! – больше не взрываться, я вам не громоотвод.

Восемью этажами ниже Адрианов с Галиной заканчивали уборку квартиры, которую вольный художник содержал, как похищенную "янтарную комнату" – под многолетним слоем пыли и паутины. В основном веником и тряпкой работал лишь Алексей Викторович, девушка лишь пересаживалась с места на место и изредка чихала, зажимая платком рот. Склонность к хозяйственной деятельности у неё явно отсутствовала.

– Какой вы молодец! – сказала она. – Я бы ни за что не стала убирать чужую квартиру.

– Я бы тоже, – ответил он. – Но я думаю купить её у Косова, а в стенке прорубить дырку. Потому и стараюсь – для себя.

– Я хочу, чтобы вы сбрили усы, – неожиданно заявила Галина. – Но отпустили бороду. Надо заняться вашим новым имиджем.

– Это ещё зачем? – возмутился Адрианов. – С вами не соскучишься. Как в театре – ждешь монолога Гамлета, а сам думаешь, как бы пальто не свистнули. Что ещё присоветуете?

– А прихрамывать продолжайте. Это даже романтично и как-то значительно. Может, и мне тоже попробовать?

– Девушкам это идет гораздо меньше. Ногу я ломал трижды, последний раз – на Чегете. Спускался с горы и увидел трех девиц, абсолютно голых, но тоже на лыжах. Не нашли лучшего места загорать. Вроде вас. Перешли бы вы отсюда!

Галина лениво пересела в кресло.

– Странно, мы знакомы всего-то часов десять, а как будто несколько лет, – задумчиво сказала она.