Море житейское

Выскочил после Мытищ в Лоси, побежал на кольцевую, на автобус до Щелковского шоссе, там сразу на балашихинский и за час сорок от Лавры добрался до Никольского. Читаю весь день молитвы, еще долги за вчера. Солнце. Дров попилил. Тихо. Убираюсь. Постирал накидку на молитвенный столик. Окропил дом святой водой. Топится баня. Кормушку наполнил, чего-то не летят, отвыкли за четыре дня.

Ох, год был нынче: Святая земля, повесть написал, в Кильмези был, Крестным ходом прошел, переехал в Великорецком в другой дом, посадил сосенку у сосны, то есть у пня. Уже третью сажаю, две выдрали или затоптали. Ушел из журнала, это тоже назрело. В Самаре вышла книжка-малышка «Крестный ход», так радостно дарить.

Утром, после причастия, такое сияние солнца - золотое на золотых главах. Кресты сами, как солнышки. Снег сияет, лед изнутри светится. Как бы сохранить святость в сердце и мир в душе! Трудно. Через ум лукавый вползает. Как жить, чем жить? У детей все непросто, жена недомогает.

Дай Бог жизни во славу Твою! С Богом в последний год тысячелетия!

Смеркается.

ВСТАЕТ С БОКАЛОМ: «За нее! За единственную, спасительную, верную, предводительствующую, до дна! Как вы все поняли, пьем за мысль». Ему: «Ну, это еще прерафаэлиты знали».

- СОВЕСТЬ - ГЛАС Божий в человеке, так? Но если совести нет, говорят же «безсовестный человек», «сожженная совесть», тогда как? -Но хоть мини-совесть надо иметь.

ДА ЧТО Ж ОНИ все такие были бедные, горькие, безпощадные, голодные? (Это о псевдонимах, правда и полевые, и светлые были.)

КРОХОТНЫЙ ОСТАТОК луны, и так сильно светит. Море золотое. Рыбаки принесли, еле принесли, половину тунца. Вчера, оказывается, заходили за благословением на рыбную ловлю. И вот - заловили. Рассказывают: жарится курица, провяливается, половину цепляют на крюк, крюк привязан к очень крепкому шнуру. А метра через три от крюка привязывается пустая бочка. Заглотил ночью. Таскал лодку, бочку увлекал вниз метров на десять. Всплывал, опять рвался. Измучился.

Вспоминают общего знакомого. Не выдержал в монастыре, ушел к зилотам. Встретил монаха знакомого, гордится: «Меня вы в черном теле держали, а меня уже в схиму рекомендовали».

СТАРАЯ ЗАПИСКА. Никак не разберу одно слово: «Улетел круточек (?) во лесочек, сел круточек (?) на пруточек. Пруточек под ним подломился, круточек упал и разбился. Ой, не будет по России летати, христианскую кровь выпивати». Что за круточек?

На этой же записке: «Уж такая была вежливая, в решете к обедне езживала».

РЕБЕНКА ГОРАЗДО труднее научить писать от руки, чем тыкать в кнопки. Вот и секрет всеобщего поглупения. От руки или от кнопки?

Пишешь рукой - умнеешь, тычешь в кнопки - глупеешь.

Именно в этом разгадка потери вот уже второго поколения.

БЫВАЛА В ЖИЗНИ усталость. Обычно физическая. После долгой дороги, после работы. Такая усталость даже радостна, особенно если дело сделано, дорога пройдена, преодолена. Но сейчас усталость страшнее, она не телесная, нервная, головная. Душа устает от всего, что вижу в России. Еле иногда таскаю ноги. И знаю, что и это великая от Господа милость - живу.

Иногда искренне кажется, что умереть было бы хорошо. А жена? А дети-внуки? У Шекспира: «Я умер бы, одна печаль: тебя оставить в этом мире жаль». Апостол Павел пишет, что ему хочется «разрешиться от жизни и быть со Христом», но ему жаль тех, кто в него поверил и кому без него будет тяжело, как овцам без пастыря. И остался еще жить. То есть он мог распорядиться сам своей судьбой. В отличие от нас, смертных.

Да и он не мог. Уходил апостол из Рима. От казни. А Спаситель повернул обратно.

БОЯЛИСЬ ИУДЕЕВ. В Деяниях апостолов (24, 27): «Желая доставить удовольствие иудеям, Феликс оставил Павла в узах».

И чуть пониже (25, 9): «Фест, желая сделать угождение иудеям...»

ЛЕТИМ НАД Византийской империей. И чего им не жилось? Не голодали же! Захотели жить еще сытнее? Так что вот поэтому и, увы, летим над Турцией.

Батюшка рассказал о старце афонском Паисии. Когда он летел на самолете, то над Святой Землей, Палестиной, Сирией чувствовал благодать. Над Пакистаном (для него) похолодало.

ЦЫГАНСКАЯ СТОЛИЦА город Покров знаменит своим цыганским кладбищем. Там же и православное. Ездили на могилу поэта Николая Дмитриева. («Если правда, что жизнь - это песня, значит, детство - припев у нее».) Могилка скромна, ухоженна, цветы.

А по соседству цыганские. как назвать эти захоронения, над которыми высятся памятники - скульптуры захороненных. Ни у Мао Цзэдуна, ни у Ким Ир Сена нет подобных. Высятся выше деревьев. В три роста, с неимоверным подобием головы и фигуры. Будто гигантские слепки. И надписи соответственно: «Барону Мишке безутешная семья». Или: «Барону Яшке от семьи», «Барону Гришке от родственников».

Сколько же надо денег нацыганить на каждый такой памятник? Одна цыганка на улице, когда я попрекнул ее, что не перестает просить, ведь подал уже, совесть надо иметь, зарыдала вдруг: «Муж бьет меня, если приношу мало денег».

- А что вам, мало денег от продажи наркотиков?