Море житейское

Мне кажется, это такие маленькие незаметные существа, которые всюду. Они все пожирают, у них вообще один рот, едят все. И они распространяют бацилл обжорства, лени, жадности. Но самое для них лакомое - наше время. Вот они втравили человека в переедание, он уж еле дышит, а все ест и пьет. Упал поспать. А должен был потратить время на нужную работу, а теперь это время убито обжорством. Но оно не пропало безследно для пожирателей времени, это их добыча. Девица перед зеркалом часами. Эти часы опять же съедены пожирателями. Вот вытянули людей на безполезное орание на митинге. У кого дети не кормлены, у кого мать-старуха, а время на заботу о них уже им не вернуть. Идут, никто не гонит, на эстрадников смотреть. Что им с того? Одна трата времени, да усталость. А пожирателям радость. Телезрители особенно кормят пожирателей. У них есть слуги: утешатели, убаюкиватели, увеселители. Пожиратели от награбленного времени пухнут, складируют время, как сжиженный газ, в хранилища. Потом продавать будут.

(Хотел писать подробнее и с юмором. А какой тут юмор? Сам же много времени своей жизни пожирателям в рот склал.)

- БАСТА, КАРАПУЗИКИ! Танцы кончились.

- ОЧКИ КУПИЛ за двести долларов. - Ну-у, нам так не жить.

ПРИ ГИТЛЕРЕ БЫЛ готов проект памятника Покорения России. Множество товарных вагонов было нагружено специально для этого заготовленным финским темно-красным гранитом. Когда немцев погнали от Москвы, гранит был брошен. После войны им облицевали цокольные этажи зданий по центральной Тверской (тогда Горького) улице. Когда я в студентах в школьные каникулы (для заработка) водил экскурсии по Москве, то всегда обращал внимание на этот гранит. Но ведь надо было говорить еще и о том, что верхние этажи домов в начале Тверской, особенно дом, следующий за Центральным телеграфом, украшен деталями архитектуры, снятыми с взорванного храма Христа Спасителя. Но я же не знал.

Дом этот весь в щитах мемориальных досок. В том числе память о министре культуры Фурцевой. Она покончила жизнь самоубийством. Русская была, но мышление партийное. Колокольный звон запрещала. Хрущева спасла в критическую минуту. А надо было?

- ТАМ СТОИТ избушка с сенцами, с колдунами-экстрасенсами. Генератор синэнерговый и станочек гутенберговый.

ПАРЛАРЕ - БОЛТАТЬ по-итальянски, то есть парламент - говорильня, болтология. Когда депутатов в конце 80-х показывали в прямом эфире, все бежали к экранам. Ой, какие смелые, ой, как народ-то любят. Такое было парларе. Конечно, и съезд КПСС - та же трепотня, ведь все же уже решено до съезда. То же непрерывное бренчание текстов. Был анекдот: мама приходит с работы, хочет включить телевизор. Сынок: «Мама, не включай!» Хочет радио включить: «Мама, не включай!» - «Почему, сынок?» - «Страшно, мама. Все время говорят: “Съест кпсс, съест кпсс”». Даже шутили, что и чайник и утюг не надо включать, там тоже съест. Или еще: чтобы было изобилие продуктов в холодильнике, надо его вилку включить в розетку радио или телевизора.

А ВЕДЬ БУДЕТ последний день. Будет такой страх, что жить не захочется. А смерти не будет. Оглянешься на запад, где он? А он уже провалился. И только с востока свет.

ЖЕРТВЕННАЯ КОРОВА капитала - вот что такое демократия.

МАЛЬЧИК ЛЕТ ДЕСЯТИ говорит девочке: «Пусть тебя твой муж топором убьет». Она, надменно поводя плечиком: «Ат-вали, каз-зел!»

Мальчик мне (а я ни о чем и не спрашивал, стоял): «Папка на шабашке, а мама красавица».

В ТАМБУРЕ ПОЕЗДА. Веселый подпивший парень, руки в наколках: «Приму сто грамм я водочки - и жизнь помчится лодочкой. И позабуду, где, за что сидел. Дядя, - это мне, - ты сидел? Нет? Зря! Тюрьма - это академия жизни, школа воровства и мошенничества. Посадят пацана за ерунду, а он выйдет готовым специалистом. Там знаешь, как там сериалы смотрят - во всех же в них показ: тюрьма и следствия. Смотрят как учебники. Как кого покупают, кто на чем попался. Естественно, из-за баб. В основном, конечно, в этой кинятине туфту гонят, кино, одним словом, и у них там режиссеры - шпана, но у блатных есть и свой опыт. Туфту анализируют, базар фильтруют, пацанов на будущее готовят. Хоть коммунизм, хоть что, работать все равно неохота. Сейчас вообще такое время, что его лучше в тюрьме пересидеть. На всем готовом. И церковь в зоне есть. Эх! - вскрикивает парень. - О, сол лейк-сити, Америку спустите! Мы - дура, без тебя прекрасная страна!»