Море житейское

Размеры котла, видимо, ужаснули Виктора.

- Я на северах на океанских судах ходил. Там движки в пятьдесят тысяч лошадок. В цилиндр как в этот котел можно было залезть.

- Вот и залезай.

Но утром, еще до нашего пробуждения, Виктор ушел. Спасаться пошел, бороться с плотью, или не захотел котел мыть, не знаем.

* * *

В конце первого дня Крестного хода подошел ко мне мальчик, сказал, что он Володя, и попросился идти вместе со мной. Он остался один. Они шли с товарищем, а родители товарища догнали их и увезли сына обратно. А Володя с ними не поехал. «Я дальше пойду, я хочу весь ход пройти».

Да, нагрузочка, думал я, намучаюсь. А оказался Володя таким славным, был он не только не в тягость, а в радость. Всегда молчал, шел рядом, на остановках приносил или травы кисленки, или травы, корни которой мы называли репой и ели. Также ели мы с ним сосновую и еловую кашку, молодые побеги, будущие шишечки.

Никогда Володя не заговаривал первым. Только всего и было, когда открылся с горы далекий зеленый горизонт: «Лес-то какой большой! -потом, подумав: - На запад идем. Ой, нет! На юг: солнце недавно взошло». И еще: «Чайкам-то, видно, негде на реке жить, обмелела, сюда прилетели. Будут как вороны».

Володя всегда шел рядышком. Прямо как любимый внучек шел. Никогда ничего не просил, не жаловался, всегда старался в чем-то услужить. Ноги натер в резиновых сапогах, даже не сказал. «А тебя не будут искать?» - «Нет, я с бабушкой живу, она отпустила. Она раньше и сама на Великую ходила. Говорит: принеси мне травы батюшки Серафима». -«Сныти?» - «Да. Сейчас не буду собирать, завянет. Уж ближе к концу».

Именно к Володе привязался большой рыжий пес. Бежал с нами от Великорецкого. Его любили, и он не голодал. Но всегда возвращался к Володе. Володя ему очень радовался, дал имя Пират и считал своим. «Бабушка ругать не будет, он хороший».

Но покинул нас Пират. Видно, не хотелось ему возвращаться, но что делать - служба. Подпрыгнул перед Володей, положил лапы на плечи и помчался обратно. Ночевали в Мурыгино. Постелили нам на полу. Я лег с краю, быстро уснул. Сплю я безпокойно, одеяло всегда сползает, и я слышал, как Володя все время поправляет его.

А назавтра Володечка ушел. Уже начались окраины Вятки. Он увидел автобус: «Ой, мой номер. - И жалобно добавил: - Я ведь поехал, дядя Вова». - И убежал.

Очень мне стало без него грустно. Ничего не знаю о нем, неловко было расспрашивать. С бабушкой живет, траву-сныть батюшки Серафима ей понес. Рада будет.

* * *

Резиновый сапог на что годится? Недалеко от переправы через Грядо-вицу есть родник. Старухам к нему не подобраться. Молодой парень говорит: «Сейчас Медянский бор, большой будет переход, пить захочется, пойду воды наберу. Кому принести?» Старухи обрадовались, тянут ему бутылочки. По литру, по полтора. Он покрутил головой: «Ладно, чего-нибудь придумаем». Ушел с другом. Минут через двадцать возвращаются, тащат в руках каждый по резиновому сапогу. Видно, что тащат с усилием - еще

бы, в каждом сапоге литров по десять родниковой воды. «С песком промыли, ополоснули пять раз. Подходи, получай фронтовые сто грамм». Разливают воду в бутылочки. К каждому очередь.

Разговоры на привале

Женщина показывает фотографии: «Вот с какими бесами работаю, специально взяла показать». - «Дальше не неси, закопай. Или сожги, или утопи. Конечно, и за них молись».

Другая: «А у меня! Соседка читает мне про секту, специально приходит. От церкви отговаривает. Мол, у них лучше. Лечат болезни. Делают испускание ключей на восток. Я прямо плюнула: всегда на запад надо делать испускание».