Море, поющее о вечности

— Иногда необходимо принимать сложные решения, — владыка Иолка пожал плечами. — Мне они даются легче, чем другим, только и всего.

— Ты не всегда был таким. И не все твои поступки дают мне повод для гордости, — Хирон тяжело вздохнул. — Впрочем, и успехов умалять я не собираюсь.

— Порой не ясно, бранишь ли ты меня или хвалишь, — Пелий принялся растирать колено, которое вдруг снова заныло.

— Гляжу, и тебя настигает неумолимое время. Скоро ты не сможешь выйти против Ясона… Крепкие ноги для воина — основа всех основ.

— Знаю. А еще он прекрасный мечник. Если говорить о скорости и навыках, то я уже стою позади него. И этот разрыв будет лишь увеличиваться.

— Но все же Ясон до сих пор ни разу не сумел тебя победить.

— А, ты же не видел боя. Причина его поражения проста: не хватает здравомыслия. Я справился не только благодаря опыту, но и потому, что вел поединок по своим правилам. В драке у хладнокровного бойца больше возможностей для победы. Если путешествие хоть немного изменит Ясона, мне сразу придет конец.

— Или тебя просто подведет нога, — мягко заметил Хирон.

— Или так. Хотя мне не по душе подобное пророчество.

— Считай это мудростью старика. Мир меняют не только значительные события и великие поступки. Иногда достаточно сущей мелочи, вроде больной ноги или случайного слова.

— Жизнь — странная штука. Не бывать в ней справедливости до тех пор, пока ничтожные случаи могут менять судьбы людей, — изрек Пелий, прикрыв глаза. Казалось, будто он мирно грелся у костра, но Хирон хорошо знал, что это не так.

— Знаешь, я не могу вспомнить ее лицо, — вдруг тяжело вздохнул царь Иолка. Его наставник промолчал.

— Почему-то мне запомнился смех, голос, даже рост… а вместо лица — серое пятно, ничего больше. И ленты! Ленты, которые она всегда подвязывала — какого же они были цвета?..

— Таково уж свойство человеческой памяти… Одна из разновидностей милосердия, доступного для смертных вроде нас.

— Я в нем не нуждаюсь. Предпочитаю ничего не забывать, — царь поднялся и запахнул плащ.

— В таком случае помни как следует своего дряхлого учителя, и пусть это будет твоей домашней работой, — старик попробовал обратить все в шутку, но черты лица Пелия не разгладились. Он покачал головой:

— Лучше ты береги себя. Я все-таки пришлю мастеров. Сырость вредна для здоровья, а у этого дома от крыши скоро одно название и останется.

— Как скажешь… — Хирон не стал спорить. Наблюдая за сборами гостя, он ощутил, что его голова начинает понемногу тяжелеть, а руки — слабеть. Годы брали свое: воспитателя царей быстро клонило в дрему.

— Мне пора. Приятно было тебя навестить, — Пелий обернулся, чтобы попрощаться. И замер.

Его наставник спал; седая борода разметалась по одеялу, а бескровные сухие губы приоткрылись. Сейчас было наиболее заметно, насколько постарел Хирон. Казалось удивительным, что человек способен дожить до таких лет и сохранить трезвый ум. Спящий отшельник выглядел беззащитным и слабым, подобно серебристой паутинке на ветру.

— Что бы я делал без тебя, — тихо сказав это, Пелий вдруг улыбнулся. Его жесткое, закаменевшее лицо на один короткий миг совершенно преобразилось.

Затем царь покинул хижину. Тяжелый красный плащ мелькнул на пороге, и вечерние тени разом поглотили владыку Иолка.

* * *

— Девушка, что прибыла на «Арго», была твоей любовницей, верно?

Ясон поднял взгляд, на его лице было написано удивление.

— Как ты узнала? Проговорился кто-то из команды?

— Нет. Просто к вам, гостям из-за моря, проявляют много внимания. То, что видят мои подданные, узнаю и я. Не стоит недооценивать наблюдательность лемниянок и силу слухов, — с шутливой ноткой в голосе предостерегла Гипсипила. — Выходит, ты солгал мне, когда говорил, что свободен?

— Это не так, — пояснил царевич. — Между мной и Аталантой уже была пропасть. Встреча с тобой заставила меня окончательно понять это. Мы расстались на следующий день после… той ночи.

Его голос казался легкомысленным, но в нем проявилось заметное напряжение.

— Немного запоздалое расставание получилось. Впрочем, это был твой выбор. Она перенесла размолвку с легкостью или ты заставил ее страдать?

— Почему тебя это интересует? — прямо спросил Ясон. Царица пожала плечами:

— Вероятно, женское любопытство. Или отголоски ревности, если тебе так больше нравится. Так что же?

— Не знаю, — Ясон тряхнул головой. — Не желая лгать и прятаться, я предложил ей разойтись. Она сама догадалась обо всем, и не было смысла затягивать отношения. Ата умная и хорошо понимает, что у нас нет общего будущего.

— Тебе стоило быть с ней чутким. Женщины переносят такие вещи очень болезненно, особенно если хранили верность до конца.

— Не уверен, что у меня получилось. Но что еще я мог сделать, кроме как признать очевидную правду?

— Брать с собой человека, от которого в глубине души надеешься избавиться, вообще не следует, — царица покачала головой.

— Знаю. Но кто бы мог подумать, что так все обернется. Конечно, мне жаль, но…

— По крайней мере, я теперь понимаю.

— Что именно?

— В глубине души ты явно побаиваешься женщин. И очень многому тебе лишь предстоит научиться.