Море, поющее о вечности

— Знаете, у меня появились некоторые сомнения, — медленно протянул Орфей. Ясон с Одиссеем повернулись к нему.

— А что, если местные женщины сами избавились от мужей? Остались только те, кто не оказал сопротивления или не мог им помешать…

— Ты пил сегодня? — осведомился Одиссей. Певец с неохотой кивнул:

— Здешние напитки мне понравились.

— Ясно. Скажу, чтобы тебе больше не наливали. Но если так уж хочется, сложи песнь о прекрасных женщинах, устроивших кровавую резню бородатым угнетателям. Я бы послушал!

— Сам решу, что мне делать, — Орфей отошел с негодованием на лице.

— И куда мы только смотрели… У нас на корабле завелся пьяница-мечтатель, — наигранно вздохнул Одиссей.

Они с Ясоном расхохотались, не в силах более оставаться серьезными. Отсмеявшись как следует, итакиец спросил:

— Так что ты предпримешь? Согласишься на предложение Гипсипилы?

— Пожалуй. Думаю, многие из нас с радостью примут участие в многоборье. Это хорошая возможность размяться и показать себя.

— Прямо как на играх в Иолке, да?

— Именно так. Но на этот раз все будет хорошо, — улыбнулся Ясон.

* * *

Полидевк победно вскинул руки, без малейшего труда уложив своего соперника на песок. Громадный и даже не запыхавшийся от борьбы Диоскур выглядел спустившимся с небес богом. На острове не нашлось подходящего для него соперника — впрочем, при столь малом количестве мужчин это было ожидаемо.

Тем не менее череда побед не вскружила голову Полидевку: едва ответив на радостные возгласы толпы, он помог подняться своему сопернику и миролюбиво принялся отряхивать его плечи.

Издали наблюдая за ним, Ясон поймал себя на мысли, что давно не ощущал себя так хорошо и спокойно. В родном Иолке после смерти отца он не мог по-настоящему расслабиться. А сейчас ему не хотелось куда-то спешить и о чем-то думать. Он был способен всю ночь простоять вот так: с кубком вина в руке и ощущением мира на душе…

— У тебя превосходная команда, царевич Ясон.

Мягкий голос Гипсипилы вывел его из раздумий. Юноша обернулся и кивнул ей в ответ:

— Для этого плавания я старался выбирать лучших. А с Полидевком мы знакомы с детских лет, уже тогда он славился своей силой.

— У этого гиганта страшные шрамы на теле, словно от зубов или когтей хищника. Тебе что-то об этом известно? — казалось, Гипсипила сама искала предлог для продолжения беседы.

— Даже слишком хорошо, — тень пробежала по лицу Ясона, но он все же улыбнулся в ответ. — Этот же зверь оставил отметины и на моем теле.

— В самом деле? Было бы интересно увидеть, — в следующий миг хозяйка Лемноса посмотрела в глаза царевичу и поняла, что выбрала неудачную тему.

— Прошу меня извинить. Наверное, эти воспоминания причиняют тебе боль.

— Отчасти. Страдает лишь мой дух, когда я вспоминаю о погибших в тот день. А тело зажило уже давно, — Ясон повел плечом, нарочито изображая равнодушие.

Они немного помолчали, наблюдая за праздной толпой. Аргонавты смешались с местными жителями; отовсюду звучали оживленные разговоры и громкий смех. Гипсипила коснулась плеча Ясона, привлекая к себе внимание:

— Здесь становится шумно. Предлагаю немного пройтись и поговорить.

Ясон кивнул. Они медленно пошли прочь от скопления народа и яркого света костров. Лемниянка поманила царевича за собой — в крошечный сад, находившийся совсем неподалеку, во внутреннем дворе ее покоев.

Луна висела высоко в небе, превращая стволы и листву кипарисов в серебристые изваяния. Здесь не было места праздничному шуму, неразличимы были всполохи далеких костров. Тишину нарушали лишь редкие тревожные крики какой-то ночной птицы. Небо казалось удивительно мягким, будто черная ткань раскинулась над поверхностью земли. Медленно плыли пушистые облака, чуть подсвеченные лунным светом, а в разрывах между ними мерцали звезды — далекие и таинственные искры, чья природа до сих пор была непонятна человеку.

Гипсипила подвела Ясона к простой каменной скамейке и предложила ему присесть. Устроившись рядом, царица сказала:

— Это мое особое место. Каждый раз, когда мне не спится по ночам, я прихожу сюда, чтобы обрести покой.

— Сад выглядит ухоженным, — заметил царевич, разглядывая аккуратные ряды кустарников. Лунные следы словно расписали их загадочными узорами, отчего это место казалось прекрасным, несмотря на царившую вокруг темноту.

— Его приказал разбить здесь отец, когда мать была беременна мною. Он хотел, чтобы во дворце было место, где можно укрыться от забот и отдохнуть душой.

Она легко, почти незаметно вздохнула, но от Ясона это не утаилось. Понимая, что царица сейчас склонна к откровенному разговору, он спросил:

— Каким был царь Фоант?

— Достойным человеком. Иногда слишком строгим… но свою семью он любил. И старался хорошо управлять Лемносом. С потерей такого правителя — и отца! — до сих пор непросто смириться.

Ясон почувствовал, что царица была не против сейчас побыть откровеннее, и потому наклонился ближе:

— Что же произошло? Почему ты правишь в одиночку островом, на котором почти нет мужчин?