Море, поющее о вечности

Одиссей тоже не спешил нарушать молчание. Он слушал шум моря, плеск весел и скрип дерева, попутно обдумывая слова Киоса. Почему-то итакийцу очень захотелось потрогать тот загадочный прохладный песок. А еще — нырнуть на самое дно моря и своими глазами увидеть царство Посейдона. Быть может, там резвятся веселые обнаженные нереиды? Или же нет ничего, кроме кромешной тьмы и огромных чудовищ?.. Прав Киос — сколько же в море неизведанного!

Итакийский царевич ощутил, как легкий порыв ветра коснулся его плеч. За ним налетел второй, более сильный. Он дул в нужном направлении, как Киос и предсказывал. Одиссей посмотрел на торговца. Тот улыбался, сложив руки на груди и глядя на темно-синюю линию, отделяющую водную гладь от неба.

Неожиданно Одиссей ощутил зависть и жгучее желание быть подобным этому человеку. На первый взгляд, положение Киоса было куда скромнее, чем у наследника Итаки, зато жизнь щедро одарила этого мужчину не только невзгодами, но и чувствительной натурой. Киос любил весь мир, а тот отвечал ему взаимностью.

Неслышно шевеля одними губами, Одиссей принес клятву самому себе. Он должен стать хоть немного похожим на своего старшего приятеля. Это будет его новой целью. Одной из многих.

Встреча с Ясоном и его друзьями, сражение со львом, а теперь и плавание на «Арго» — все это изменило итакийца до неузнаваемости, заставило смотреть на многие вещи иначе. Думая об этом, он в полной мере ощутил удивительную свежесть вокруг, тепло солнца, чудесные морские запахи… И негромко засмеялся, не заботясь о том, что о нем могли подумать другие. Он был счастлив в окружении друзей, молод, а мир вокруг полнился жизнью и великими надеждами. Это понимание снизошло на него только сейчас.

Арго двигался к своей цели. Теперь ветер наполнял его парус и гребцы могли отдохнуть.

Глава 15

Во время плавания ночевки в море случались постоянно. Асклепий полюбил эти остановки, хоть и далеко не сразу. В начале путешествия он беспокойно ворочался ночами и тревожился по пустякам, когда громадный корабль замирал посреди темной воды. Лекарь не умел плавать — первое время ночной отдых превращался в настоящее испытание. Вместо красивой бирюзовой глади он осознавал под собой бездонную пропасть. Засыпать в страхе было непросто. Однако вскоре Асклепий освоился и даже начал получать от этих ночей удовольствие.

Все дело было в моряках. Когда люди не имели возможности размяться на суше после дня гребли, они принимались развлекать себя всеми доступными способами. Вечер переходил в ночь под всеобщий гомон, песни и шутки — они звучали совсем иначе, чем на суше.

Вот и теперь все расселись на палубе поудобнее, в ожидании уставившись на Орфея. Свет луны в открытом море будто многократно усилился; он озарял лица аргонавтов и создавал причудливые тени на корпусе корабля. Асклепий придвинулся поближе к певцу, усевшись между Киосом и Аргом. Последний в нетерпении облизывал растрескавшиеся от морской соли и ветра губы.

Орфей тем временем возился с кифарой, то поглаживая корпус, то касаясь струн. Наконец певец с улыбкой оглядел слушателей:

— Что бы мне сыграть… Знаю! Как насчет этого?

Он несколько раз пробежался пальцами по инструменту, и в воздухе зазвучал незатейливый, но бодрый мотив.

— Нет уж, давай другую! — решительно рявкнул Арг. Несмотря на требовательный тон, создатель корабля улыбался. — Ты и в прошлый раз ее играл, и в позапрошлый тоже. Пора бы развлечь народ чем-нибудь свеженьким!

— Не будь таким грубым, — одернула его Аталанта. — Сколько раз Орфей уже пел нам песни? Не может он всякий раз исполнять что-то новое. Мы давно странствуем вместе, пора бы и привыкнуть.

Услышав их спор, Орфей улыбнулся и вытянул вперед ногу, устраиваясь поудобнее.

— Полагаете, я исчерпал запас известных мне песен? Звучит как вызов. Ладно, сыграю вам кое-что интересное. А ну-ка, слушайте и подпевайте!

Его пальцы пустились в танец по струнам. Этот мотив Асклепий не узнал; другие также слушали в молчании. Подпевать все принялись, лишь когда удалось запомнить повторяющиеся строки, а их было немало. Хор мужских голосов становился все громче, многие хлопали себя по коленям, отбивая ритм. Когда музыка закончилась, все вокруг заметно взбодрились и желали продолжения:

— Еще!..

— А ну, спой еще что-нибудь!

Не давая себе передышки, Орфей завел новую песнь. На этот раз ее узнали, расплываясь в улыбках. Эту историю пели от Иолка до Пилоса, и потому от желающих присоединиться не было отбоя. Громко и многозвучно раздавались голоса аргонавтов над палубой судна, причудливо сплетаясь с лунной ночью. Тишина жадно впитывала звуки, что так отличались от вечного шелеста волн.

Асклепий огляделся. Вокруг него пели все: и Аталанта, и Киос с Палемонием, и Нестор из Пилоса. Арг старательно раскрывал свой щербатый рот. У Меланиона сияли глаза — видно, мегарец очень любил эту песню. Даже Ясон, прислонившись к мачте и глядя куда-то вверх, не отставал от других членов команды — его губы повторяли мотив, а голова покачивалась.