Море Осколков

— Что-нибудь придумаем. Выпустите ее.

Тюремщица втянула воздух сквозь зубы, словно раненая, — так ей не хотелось открывать замок. Но повиновалась приказу. Колючка потерла ссадины от кандалов на запястье. Без их привычного веса она чувствовала себя слишком легкой. А может, это все сон? Зажмурилась — и тут же зарычала от боли: тюремщица запустила в нее сапогами, и те ударили ее аккурат по животу. Так что это не сон, нет.

Натягивая сапоги, она улыбалась. Просто улыбалась, и все.

— У тебя, похоже, нос сломан, — заметил отец Ярви.

— Не впервой.

Да уж, выбраться из такой переделки всего-то со сломанным носом — колоссальная удача!

— Дай посмотрю.

Служитель — прежде всего целитель. Поэтому Колючка не дрогнула, когда он подошел поближе и аккуратно пощупал кости подглазий. И задумчиво сморщил лоб.

— Уф, — пробормотала она.

— Извини, больно было?

— Немно…

И тут он сунул палец ей в ноздрю, а большим немилосердно прижал переносицу. Колючка охнула и упала на колени, в носу щелкнуло, в глазах все вспыхнуло и погасло от дикой боли, по лицу полились слезы.

— Больше не сломан, — сказал он и вытер пальцы об ее рубашку.

— Б-боги мои… — проскулила она, залепив ладонями сведенное болью лицо.

— Иногда следует причинить боль, дабы избежать более сильных страданий.

Отец Ярви уже выходил из камеры, и Колючка быстренько вскочила и осторожно пошла вслед. А вдруг он все-таки ее обманул?..

— Благодарю за гостеприимство, — пробормотала она, проходя мимо тюремщицы.

Женщина смерила ее злобным взглядом:

— Надеюсь, ты им больше не воспользуешься!

— Ага. Я тоже.

И Колючка пошла вслед за отцом Ярви по темному коридору, вверх по лестнице — и заморгала от ударившего в глаза яркого света.

Однорукий служитель весьма бодро шагал через двор, Колючка еле за ним поспевала. Над головой шелестели на ветерке ветви старого кедра.

— Мне нужно мать предупредить… — выдохнула она, стараясь не отстать от отца Ярви.

— Я уже обо всем ее предупредил. Сказал, что в убийстве ты не виновна, но поклялась служить мне верой и правдой.

— Но… как вы узнали, что я…

— Служитель на то и служитель, чтобы предугадывать человеческие поступки. А тебя, Колючка Бату, пока можно читать как открытую книгу.

И они прошли под Воющими Вратами, вышли из крепости в город — и пошли, пошли вниз по склону величавой скалы к Матери Море. И они спускались по извилистым лестницам и тесным проходам, мимо тесно стоящих домов и тесно живущих в них людей.

— Значит, в поход я все-таки не пойду, да?

Вопрос дурацкий, ничего не скажешь. С другой стороны, Колючка вырвалась из-под тени Смерти на свет, так от чего бы не оплакать несбывшиеся мечты?

Однако отец Ярви явно был не расположен чего-то там оплакивать:

— Спасибо скажи, что на кладбище не попала!

Они как раз спускались по Кузнечной улице. О, здесь Колючка торчала часами, жадно оглядывая оружие — прямо как нищенка, облизывающаяся на сласти. Здесь отец носил ее на плечах, и голову кружило от гордости — так кузнецы упрашивали батюшку взглянуть на их работу. А ныне вся эта сверкающая сталь, выставленная на продажу у кузнечных горнов, дразнила недоступностью.

— Мне теперь никогда не стать воином Гетланда?..

Сказала она это с горечью и очень тихо, однако отец Ярви отличался острым слухом.

— Пока ты жива, твоя судьба — в твоих руках. Запомни это.

И служитель осторожно потрогал какие-то старые отметины на шее.

— Королева Лайтлин часто мне говорила: на все найдется свой способ.

При одном упоминании этого имени Колючка разом воспряла: конечно, Лайтлин не воин, но ею девушка искренне восхищалась.

— Да уж, нет мужа, который бы не прислушался к словам Золотой Королевы…

— Именно, — и отец Ярви покосился на нее. — А если здравый смысл возобладает в тебе над упрямством, возможно, когда-нибудь ты станешь, как она.

Когда-нибудь, возможно, да, но явно не скоро. Они шли по улицам, и люди кланялись, вежливо приветствуя служителя Гетланда, и уступали дорогу. А вот на нее поглядывали мрачно, неодобрительно качая головами. Колючка плелась следом за отцом Ярви, грязная и несчастная, и так они вышли из городских ворот к порту. Народу здесь толпилось немало, и они прокладывали себе дорогу среди моряков и купцов изо всех земель вокруг моря Осколков и некоторых, лежавших еще дальше, и Колючка подныривала под мокрые рыбацкие сети, а вокруг билась и сверкала на солнце только что выловленная рыба.

— И куда нам теперь? — спросила она.

— В Скегенхаус.

Тут она застыла на месте с раскрытым ртом и чуть не попала под груженую телегу. Так далеко?! Да она в жизни дальше, чем на день пути, от Торлбю не уезжала!

— Хочешь, оставайся, — бросил отец Ярви через плечо. — Камни, как говорится, ждут.

Она сглотнула, потом бросилась догонять служителя:

— Я поеду, поеду!

— Ты столь же мудра, сколь и красива, Колючка Бату.