Море Осколков

— Я видела это оружие! Ослепленный невежеством, он замыслил разнуздать волшебство, которое сокрушило Бога. Я знаю, ты не самый умный из двух, но неужто не видишь, что стоит на кону?

— Но никто не войдет в Строком и не выйдет живым…

— Здесь ведьма Скифр, а она сможет и выйдет. Если только сучка отдаст Ярви свой голос.

Рэйт облизал губы.

— Давайте я поговорю с ней…

Скейр выбросила руку, а он не удержался, сжался в комок, но она всего лишь мягко, прохладно прислонилась к его щеке.

— Я что, по-твоему, такая немилосердная злюка, что брошу тебя в битву слов против отца Ярви? Нет-нет, Рэйт, ни за что. Болтун из тебя неважный.

— Но тогда…

— Ты — убийца. — Брови служительницы нахмурились, словно он расстроил ее, с ходу не выпалив о своем призвании. — Тебе придется убить ее.

Рэйт оторопело вылупился. Что ему еще оставалось? Он пялился в глаза матери Скейр и леденел.

— Нет… — прошептал он наконец, и ни одно слово в мире еще не звучало так слабо. — Пожалуйста…

Мольбою мать Скейр не проймешь никогда. Она только покажет ей твою никчемность.

— Нет? — Кисть ее, как клешня, вцепилась ему в лицо. — Пожалуйста?

Он попытался убрать голову, но сила вся вышла, и она притянула его к себе, едва не тыкая носом.

— Это не просьба, малыш, — шикнула она, — это — приказ твоего государя.

— Но ведь узнают, что это я… — проскулил он, выцарапывая оправдания, словно пес зарытую кость.

— Я все продумала за тебя. — Мать Скейр двумя длинными пальцами извлекла малюсенький сосуд, скляночку с чем-то вроде воды на донышке. — Ты ж был чашником у короля. Накапать вот этого в кубок королевы едва ль сложнее. Одна капля — больше не надо. Она не будет мучиться. Она заснет и никогда не проснется. И тогда эльфийскому сумасшествию придет конец. И, быть может, наступит мир с Верховным королем.

— Король Финн тоже надеялся на мир.

— Король Финн не знал, что предложить.

Рэйт снова сглотнул.

— А вы знаете?

— Начнем с отца Ярви в клетке. — Мать Скейр запрокинула набок голову. — Вместе, скажем, с южной половиной Гетланда. А то, что лежит к северу от Торлбю, отойдет нам. Разве не прекрасно? Я убеждена, что праматерь Вексен прислушается к этому доводу…

Мать Скейр подняла безжизненную руку Рэйта, перевернула кисть и положила склянку на ладонь. Совсем крохотулька. И он припомнил слова Скары. Почему честного простака отправили выполнять работу пройдохи?

— Вы послали меня к ней, потому что я убийца, — пробормотал он.

— Нет, Рэйт. — Мать Скейр снова обхватила его лицо, наклонила к себе. — Я отправила тебя потому, что ты — нам верен. Пора заявлять о награде. — Она встала, возвышаясь над ним. — Завтра, в это же время, ты вернешься туда, где тебе пристало быть. Возле короля. — Она повернулась, чтобы уйти. — И возле брата.

Рэйт ощутил на плече руку брата.

— Скольких людей ты убил, братишка?

— Известно, я в подсчетах не силен.

— Раз так, что такое еще разочек?

— Есть разница убивать того, кто готов убить тебя первым, и убивать кого-то, кто… — Кого-то, кто ничем тебя не обидел. Кого-то, кто был к тебе добр. Кого-то, кого ты…

Рэкки потянул его за рубаху.

— Разница лишь в том, что сейчас всем нам куда больше выигрывать и терять! Если ты не пойдешь на это… живи тогда сам по себе. Тогда мы оба будем порознь.

— А что сталось с мечтой вместе отчалить по широкой Священной?

— Ты велел мне возблагодарить Войну Матерь за то, что мы на стороне победителей, и оказался прав! Давай не будем притворяться, что ты кончал одних воинов. Сколько раз я составлял тебе компанию? Как насчет бабы из той усадьбы? Как насчет ее детей…

— Сам знаю, что я наделал! — Закипел гнев, Рэйт сомкнул больную ладонь на склянке и потряс кулаком перед братом. — Не для нас ли обоих? — Он схватил Рэкки за грудки, тот пошатнулся, сбил с огня котелок и разлил кроличью похлебку на траву.

— Брат, хорош. — Рэкки взял его за плечи, скорее обнимая, чем стараясь перебороть. Чем сильнее ожесточался Рэйт, тем больше смягчался брат. Он же знал его лучше всех. — Кто присмотрит за нами, если не мы сами? Сделай, ладно? Ради меня. Ради нас.

Рэйт посмотрел брату в глаза. Вот сейчас близнецы как будто и не похожи. Он всосал сквозь зубы воздух и потихоньку выдохнул, и с выдохом ушла и потасовка.

— Сделаю. — Он свесил голову, уставился на пузырек на ладони. Мало он уже поубил, чего уж там? — Я все пытался сочинить пристойную отмазку, но… умный-то из нас — ты.

Кулак крепко сжался.

— А я — убийца.