Море Осколков

— Перед вами Асборн Бесстрашный, сподвижник Яркого Йиллинга. — Она погрузила пальцы в волосы узника, облепленные кровавой коркой, и запрокинула ему голову, выворачивая к себе. — Его схватили во время набега на Торлбю, и, в конце концов, страх-таки в нем мы нашли. Давай, червяк, скажи им то, что выкладывал мне!

Асборнов рот трепыхался, дрябл и беззуб, и отрывисто каркал:

— Яркому Йиллингу… пришло послание… Напасть на Торлбю… Когда… и где… и как нападать. — Скара ежилась с каждым сырым хрипом и ыканьем. — Среди вас… есть предатель.

Отец Ярви придвинулся ближе, его сухая клешня сжалась издевательским подобием кулака:

— Кто он?

— Один Йиллинг ведает. — Кровящий глаз сверлил Скару. — Быть может, сейчас он здесь… сидит среди вас. — Разбитый рот изогнулся в рдяной улыбке. — Быть может.

Колючка саданула ему по роже, сшибая на землю, занесла руку для нового удара…

— Колючка! — вскрикнула Скара, хватаясь за грудь. — Нет! — Колючка уставилась на нее, кривясь одновременно от бешенства и от скорби. — Пожалуйста, если ты его мучишь, ты мучишь себя. Мучишь всех нас. Умоляю, смилуйся хоть немного!

— Смилуйся? — Колючка харкнула, слеза прокатилась по рубцеватой щеке. — А они смилостивились над Брандом?

— Не более, чем над моим дедушкой. — У Скары самой защипало глаза, и она подалась вперед в припадке отчаяния. — Но ведь мы должны быть человечнее их!

— Нет. Мы должны быть бесчеловечнее. — Колючка свирепо вздернула Асборна за цепь, замахнулся тугой кулак, но пленник лишь шире осклабился:

— Грядет Йиллинг Яркий! — проклокотал он. — Грядет Йиллинг Яркий и ведет с собой Смерть!

— Ох, а Смерть уже здесь. — Скифр повернулась, поднимая руку. Ее ладонь сжимала какую-то штуку из потемневшего металла.

От оглушительного треска Скара подскочила на стуле, из зытылка Асборна плюнул красноватый туман, и сподвижника откинуло набок, его волосы затлели.

Похолодев от ужаса, Скара пялилась выпученными глазами.

— Храни нас, Война-Матерь, — прошептал Горм.

— Что ты сделала? — с визгом вскочила мать Скейр, опрокидывая стул на траву.

— Возрадуйтесь, голубочки, ибо я принесла вам залог будущей победы. — Скифр воздела в небо смертельную вещицу, из отверстия на конце веял белый дымок. — Я знаю, где сыскать подобные чуда. Талисманы старых дней, пред которыми мощь этого вот — детский лепет. Эльфийскую сброю, выкованную допреж Сокрушения Божия!

— Где? — уцепился Ярви, и Скара была потрясена пылом в глазах служителя.

Скифр свесила голову набок.

— В Строкоме.

— Вы чокнулись! — взвыла мать Скейр. — Строком под запретом Общины. Любой, кто туда отправится, заболеет и простится с жизнью!

— Я там бывала. — Протянув длинную руку, Скифр указала на светящийся оранжевым эльфий браслет на запястье Колючки. — Оттуда я вынесла эту побрякушку, и моя тень покамест при мне. Для меня не существует запретных земель. Я Бродяга По Руинам, и там мне известны любые тропы. Даже те, что избавят нас от недуга Строкома. Одно ваше слово, и я вложу вам в руки оружие, против которого не устоит ни один боец, ни один витязь, ни одна армия.

— И ниспошлешь на всех нас проклятие? — огрызнулась мать Скейр. — Вы что, лишились остатков разума?

— Я пока кое-что сохранил. — Король Атиль спокойно поднялся с места, невозмутимо прошествовал к телу Асборна, бесстрастно присел на корточки. — Великий воин — тот, кто еще дышит, когда на пир слетаются вороны. Великий король — тот, кто увидит, как горят трупы его врагов. — Он пальцем заткнул ровную дырочку в Асборновом лбу, и сумасшедшее пламя, казалось, уже угасшее, вновь разгорелось в его глазах.

— Последнее слово всегда остается за сталью. — Он высвободил палец, окрашенный алым, и с интересом его изучил. — А это — не что иное, как сталь, в другом облике.

Скара прикрыла глаза, впиваясь в подлокотники кресла. Надо успокоить одышку и унять бурленье в желудке, разбавить обуявший ужас. Ужас пред таинственным колдовством. Ужас пред убийством пленного у нее на глазах. Ужас пред тем, что лишь ей одной было на него не начхать. Она должна быть храброй. Должна быть умной. Должна быть сильной.

— Рекэ надлежит ей быть вложенной в ножны, покуда все мы не порезались, — молвил Горм.

— А я рекэ, надлежит ей быть вложенной в сердце Яркого Йиллинга! — рявкнула Колючка.

— Мы все понимаем, что с горя ты с глузду съехала, — отрезала мать Скейр. — Эльфья волшба? Только вдумайтесь, что вы несете! Нам грозит новое Божие Сокрушение! Да вдобавок, с предателем в наших рядах!

— С предателем, который сжег Торлбю, — гаркнула Колючка, — о чем вы годами мечтали! С предателем, что продался Верховному королю, с которым вас подмывает помириться!

— Хорошенько подумай, прежде чем бросать мне обвинения, страхолюдная…

Скара с усилием разжала веки.

— Мы все принесли много жертв! — воскликнула она. — Все теряли друзей, дома, семьи. Мы обязаны держаться сплоченно, не то поодиночке праматерь Вексен нас передушит.

— Мы посягнули на владычество Верховного короля, — произнес отец Ярви, — а власть — все, что у него есть. Все, что есть он. Он не способен отвернуть назад, как нельзя отступить и нам. Мы уже избрали нашу стезю.