Море лунного света

Я не знала, осознает ли он, что сейчас был где-то в другом месте. Я почувствовала укол беспокойства, но решила оставить все как есть и поцеловала Дина в щеку. Мы долго стояли вместе на свежем ветру, глядя вдаль на Майами.

В тот вечер мы пошли ужинать вдвоем. Я зарезервировала для нас небольшую приватную кабинку в моем любимом ресторане с сиденьями, обитыми красной кожей, скатертями в красно-белую клетку и гигантской фреской, изображавшей Колизей. Хозяин хорошо знал меня, потому что я много лет ходила туда с родителями, еще с тех пор, как была маленькой девочкой и всем блюдам предпочитала макароны с сыром. Он был рад меня видеть и обращался с нами так тепло, будто мы были членами его семьи.

Дин, загоревший за день на яхте, был таким красивым в сиянии свечей! Я положила руку ему на колено.

– Тебе понравилось на яхте? – спросила я. Он наклонился ближе, и его дыхание коснулось моих губ.

– Это было замечательно. Все в эти дни просто потрясающе. И дело не в том, что я летал на частном самолете и плавал на яхте. Самое приятное – проводить время с тобой. Я чувствую себя самым счастливым человеком на земле.

– Я тоже, – ответила я. – Не хочу, чтобы эти выходные заканчивались.

Хорошо, что у нас была отдельная кабинка, потому что мы слились в долгом нежном поцелуе, от которого мне только хотелось большего. Я прижалась губами и носом к его гладко выбритому подбородку, а он положил руку на мое голое колено под столом.

Мы немного поговорили о том, чего ожидать на вечеринке по случаю дня рождения дедушки. Потом принесли первое блюдо, и мы немного отодвинулись друг от друга. Позже, когда мы уже доели пасту, я сжала руку Дина.

– Я хотела спросить… где ты сегодня был?

Я имела в виду момент, когда он едва не упустил из виду дельфинов.

Кадык Дина подпрыгнул. Он слегка отвернулся от меня и расстроенно покачал головой.

Я почувствовала, что он недоволен собой, а не моим вопросом, поэтому продолжала:

– Дин?

– Прости, – ответил он. – Я слишком погрузился в свои мысли.

– Хочешь поговорить об этом?

Он повернулся ко мне, я легонько коснулась его бедра.

– Хотел бы, – ответил он, – но не могу.

– Почему нет? Ты можешь рассказать мне что угодно. Вдруг я смогу помочь?

– Вряд ли. – Он стряхнул хлебные крошки со скатерти.

– Я умею слушать. Просто доверься мне.

Он подался вперед, скрестил руки на столе и пристально посмотрел мне в глаза, ниже, на мои губы, а потом снова в глаза. На мгновение я подумала, что он расскажет мне обо всех своих бедах, но он, к моему разочарованию, лишь выпрямился и печально вздохнул.

– Боюсь, это конфиденциально. Профессиональная этика и так далее.

– Ясно. Что-то с пациентом.

Какое-то время мы оба смотрели на фреску с изображением Колизея в дальнем конце ресторана.

– Должно быть, трудно работать с людьми так близко и не иметь возможности сразу решить их проблемы. Это требует много усилий и терпения.

– Да.

– У тебя есть кто-нибудь, с кем ты можешь поговорить? – спросила я. – Иногда ведь необходимо обсудить проблему с друзьями или, в твоем случае, с коллегами. У них могут быть хорошие идеи.

Он кивнул и опустил глаза.

– Я могу обсудить некоторые вещи с Кэролайн. И другими психотерапевтами.

Я почувствовала, что он недоговаривает, и вновь погладила его бедро.

– Не помогает?

– Нет.

– Мне так жаль.

Какое-то время мы сидели молча, и я думала: как мне вытянуть его из уныния?

– Что случилось? – спросила я. – Прошу, расскажи мне.

Наконец он поднял на меня глаза, и я увидела в них глубокий страх, граничивший с паникой.

– Если ты правда хочешь знать, – сказал он, – порой мне совсем не нравится моя работа.

– Как же так?

Он откинулся на спинку дивана, взял вилку, отложил в сторону, вновь придвинул к себе.

– Очень тяжело по восемь часов в день выслушивать чужие проблемы и переживания, пытаться вытащить каждого пациента из его персонального ада. Это чудовищное давление. Оно очень выматывает.

– Не сомневаюсь, – ответила я. – Я бы так точно не смогла, поэтому ужасно тобой восхищаюсь.

Официант принес нам новое блюдо. Под мышкой он держал мельницу для перца, которую предложил нам.

Через мгновение мы снова остались одни. Я попыталась продолжить с того места, где мы остановились:

– В тот день, когда мы гуляли в парке с Зигги…

– Это был отличный день, – перебил он.

– Да, – ответила я с улыбкой. – Так вот, когда мы сидели у озера, ты сказал, что выбрал психологию, потому что она давалась тебе лучше всего и ты точно знал, что можешь получить стипендию, если выберешь этот путь.

– Да.

– И еще ты сказал, что в детстве мечтал стать летчиком. Ты не думал, что, возможно, был бы счастливее, если бы исполнил свою мечту?

Разрезая нежное утиное мясо, он задумался.

– Я постоянно об этом думаю.

Я испытывала огромное удовлетворение и не до конца понимала почему. Может быть, я гордилась собой, потому что дала ему глотнуть свежего воздуха. Подарила ему возможность избавиться от стресса и вспорхнуть туда, где он будет счастливее, чем сейчас. Туда, где он больше не упустит из виду дельфинов, выпрыгивающих из воды прямо перед ним.

– Знаешь, все возможно, – сказала я, пробуя нежную жареную утку.