Море лунного света

Мелани немного помолчала, а потом сказала бесцветным голосом:

– Ладно. Но я хотела посмотреть с тобой фильм сегодня вечером. Как думаешь, во сколько ты закончишь?

– Я не знаю. Сложно сказать.

– Ты можешь потом прийти ко мне? Пожалуйста. Тебе не придется тащиться в Нью-Джерси по темноте…

У меня не было веских причин отказывать ей, поэтому я согласился, отчасти потому, что спешил покинуть офис, чтобы купить себе новый костюм, но в основном потому, что не мог сейчас выдержать ссору и бесплатный сеанс психотерапии. У меня не было на это сил.

Глава 16. Дин. Нью-Йорк, 1986

Я прибыл в резиденцию Гамильтонов на пятнадцать минут раньше, но остановился неподалеку, через улицу, чтобы не показаться слишком нетерпеливым. Глядя на высокое здание в свете заходящего солнца, я задумался, сколько этажей занимает семья Гамильтон. На трех уровнях располагались террасы с зеленью, ниспадавшей с перил. У входа под темно-бордовым навесом стоял швейцар в элегантной униформе. Он поприветствовал пожилую пару, которая приехала на черном лимузине и вошла в здание. Женщина была в шубе, хотя вечер был достаточно теплым.

Я то и дело смотрел на часы и, когда увидел, что Кэролайн с мужем выходят из желтого такси и направляются к особняку, решил, что пора войти и мне. Я дошел до перекрестка, пересек дорогу и приблизился к швейцару.

– Добрый день. Я на ужин к Гамильтонам. Мне просто войти внутрь или…

– Как вас зовут, сэр?

– Дин Робинсон.

– Прекрасно. Добрый вечер, доктор Робинсон. Вас ожидают. Сюда, пожалуйста.

Он придержал передо мной стеклянную дверь, и я вошел в широкое, отделанное белым мрамором фойе размером с бальный зал. Прямо под огромной хрустальной люстрой стоял круглый мягкий диван. При виде всего этого богатства мне пришлось подавить желание развернуться и уйти из-за того, что мне здесь не место.

Мой желудок скрутился в нервный узел, когда швейцар обратился к человеку, сидевшему за стойкой консьержа:

– Это доктор Робинсон к Гамильтонам.

Консьерж встал.

– Добро пожаловать, сэр. Лифт рядом.

– Спасибо. – Я подошел к открытому лифту и шагнул внутрь. Он был роскошен: красный ковер на полу, медные перила и кнопки, сияющие до боли в глазах. Двери передо мной закрылись, и я поднялся на самый верх.

Когда прозвенел звонок и двери распахнулись, я вышел в большой вестибюль с черно-белыми мраморными стенами и розами в большой вазе на огромном столе-витрине. Передо мной была только одна дверь. Я нервно сглотнул, но подошел и позвонил.

Дверь открылась, и меня встретил мужчина в чернобелом смокинге.

– Добрый вечер, – сказал он. – Вы, должно быть, доктор Робинсон. Могу я взять ваше пальто?

Я выскользнул из пальто, передал его мужчине и, стараясь не выглядеть ошеломленным, вошел в широкий холл, где на двух одинаковых столиках из красного дерева слева и справа от меня стояли свежие цветы. Прямо передо мной витиеватая каменная лестница вела на другой этаж, а из динамиков, скрытых от глаз, звучала классическая музыка.

Ко мне подошла, стуча каблуками по полу, привлекательная блондинка в модном пурпурном платье с широкими плечами и с жемчужным колье. Она широко улыбалась.

– Здравствуйте, доктор Робинсон. Добро пожаловать. Я Лиз, мама Оливии. Мы очень рады, что вы смогли присоединиться к нам.

– Благодарю за приглашение. Но, пожалуйста, зовите меня Дин.

– Хорошо. Пойдемте.

Она взяла меня под руку и провела через большую гостиную с викторианской мебелью в гостиную поменьше, с огромным камином и уютными диванами и стульями. Около десяти человек стояли с напитками в руках и непринужденно болтали. Я увидел Кэролайн, и она кивнула мне. Я огляделся в поисках Оливии, но, похоже, я был самым молодым в этой комнате.

– Позвольте мне познакомить вас со всеми, – сказала Лиз. – Доктора Уивер и ее мужа вы, очевидно, уже знаете, – она подвела меня к двум парам, которые оказались членами семьи. Одна из женщин была дочерью Оскара Гамильтона от первого брака. – Это сводная сестра Оливии Сара и ее муж Леон. А это мой брат Джеймс и его жена Джен. Они приехали к нам из Майами.

Я пожал всем руки и вскоре узнал, что Лиз выросла в Майами. Ее отец был знаменитым архитектором, который спроектировал множество стеклянных небоскребов и половину городских отелей и кондоминиумов.

Лиз спросила меня, что бы я хотел выпить, и я попросил кока-колу. Она прибыла в хрустальном стакане со льдом и ломтиком лимона, принесенная мне на серебряном подносе молодым человеком в смокинге и белых перчатках. Я поблагодарил его, и он сказал:

– Все для вас, сэр.

Пока остальные общались, я не мог не бросить взгляд на захватывающий вид на Центральный парк в угасающем вечернем свете. Перед глазами у меня стоял образ Оливии, бросавшей мяч в озеро, чтобы Зигги с громоподобным всплеском нырял за ним. Я вспомнил, как она села на корточки и дала ему то, что осталось от ее рожка мороженого.

Где она была сегодня вечером? Явно не дома. Мое разочарование было почти осязаемым.