Море лунного света

– Да, мне нравится говорить о вашей работе, – согласился он. – Потому что мне интересна эта тема. Но это не означает романтического влечения. Я ваш доктор, и мне интересно все, что вы хотите сказать, Мелани, но только в контексте вашей терапии и только в этом кабинете. За его пределами между нами ничего не может быть.

Мое дыхание участилось, будто я неслась вниз по лестнице из горящего дома.

– А если я больше не буду вашей пациенткой? Что, если я откажусь от терапии, и тогда мы сможем…

Он тут же покачал головой.

– Нет. На этот счет тоже есть определенные правила. Это тоже запрещено. В таких случаях врача ждет лишение лицензии. Или что похуже. Это противозаконно.

Его голос был твердым, он не оставлял никакой надежды. Я не могла произнести ни слова. Меня словно сбило грузовиком, и я просто сидела в оцепенении и молчала. Какое-то время он наблюдал за мной.

– Что вы сейчас чувствуете?

Я рассмеялась, потому что не могла поверить своим ушам.

– Хотите, чтобы я рассказала вам, что чувствую? Похоже, вы выбрали эту работу, потому что вам нравится мучить людей.

Он никак не отреагировал, так что мне пришлось ответить на его вопрос.

– Ну хорошо. Хотите откровенности – я буду с вами откровенна. Я в ужасе, потому что никогда прежде такого не испытывала. Ни к кому. В последнее время я не могу думать ни о чем, кроме вас. Это мешает мне работать, потому что я не в состоянии сосредоточиться. Мне не до тайн Бермудского треугольника, потому что в моих мыслях только вы, как я ни пытаюсь взять себя в руки. Уж поверьте, я пытаюсь, – я резко выдохнула. – Мне нравится приходить сюда каждую неделю и рассказывать вам о своей работе. Обо всем. Мне нравится то, как вы меня слушаете. Как смотрите на меня. Но теперь я боюсь, что все испортила и что вы собираетесь прервать мое лечение, потому что боитесь, что я буду вести себя безрассудно и вы лишитесь работы. Но, пожалуйста, не надо. Прошу вас, не прекращайте наши сеансы. Я не знаю, что мне делать, если мы не сможем видеться.

Доктор Робинсон опустил взгляд на свои записи и мягко сказал:

– Я не собираюсь прекращать наши сеансы, Мелани, если только вы сами не захотите перейти к другому терапевту, – тогда я выполню вашу просьбу. – Он поднял глаза. – Но я хотел бы использовать эту возможность, чтобы помочь вам преодолеть некоторые глубоко укоренившиеся страхи, которые могут возникнуть у вас по поводу близости, и затем научиться в будущем строить здоровые отношения с другими людьми. Я думаю, вы уже добились определенного прогресса, открывшись перспективе вступить в близкие отношения с кем-то, кого вы уважаете и кем восхищаетесь. Этим человеком просто не могу быть я. Итак, первое, что вам нужно сделать, это признать, что ваши чувства ко мне ненастоящие, потому что вы не знаете, какой я человек во взаимных отношениях. То, что с вами происходит, называется эротическим переносом.

Я кивнула, потому что изучала психологию на бакалавриате и знала, что такое эротический перенос. Еще я знала, что он навесит на меня этот ярлык. Но это не значило, что я в это верила.

Я была совершенно разбита. Он казался таким уверенным. Он был непоколебим, он не хотел признавать, что между нами было что-то особенное, а не просто эротический перенос.

Может, я была высокомерной и поэтому так думала, но я считала себя достаточно умной, чтобы понимать, что настоящее, а что нет. Конечно, доктор Робинсон был великолепен и, анализируя мои чувства и поведение, во многом оказывался прав – но не в этом. Он не был для меня сказочным принцем. И мне не нужно было знать, какую машину он водит или что любит есть, чтобы глубоко понимать его. Я верила, что могу заглянуть в его душу и что нам суждено быть вместе.

Если бы только он позволил нам исследовать это. Если бы только нам не мешала его работа.

Он посмотрел на часы.

– Боюсь, сегодня у нас уже не осталось времени.

Я тоже взглянула на часы. Затем наши глаза встретились. Это было очень странно. Мне стало почти жаль его. Я увидела одинокого человека, пойманного в ловушку строгим этическим кодексом своей профессии.

– Мы продолжим это обсуждать на следующей неделе? – спросил он, и я поняла, что он выглядит потрясенным.

– Думаю, мы должны, – ответила я. – Потому что мы не можем вот так это оставить. Нам нужно подробнее обсудить это. По крайней мере, мне нужно.

Он кивнул, встал и проводил меня до двери. Я остановилась на пороге.

– У меня только одна просьба, – сказала я, глядя в его прекрасное лицо и желая лишь одного – коснуться его щеки. – Если мы продолжим наши сеансы, можно хотя бы называть вас по имени? Мне кажется, доктор Робинсон – это так формально, к тому же вы с самого начала называли меня Мелани, а не мисс Браун.

Он чуть помолчал, а потом выражение его лица смягчилось.

– Хорошо, Мелани. Если хотите, можете называть меня по имени. Со следующей недели зовите меня Дин.

Меня охватило волнение, и из клиники я вышла уже в восторженном настроении.

Глава 11. Дин. Нью-Йорк, 1986