Мор

Я поборол головокружение, вызванное противоестественным желанием прыгнуть за борт, и отправился искать тенек. Не особо в этом преуспел и, когда корабль наконец пришвартовался, напоминал вареный овощ, причем сваренный в собственном соку.

Но все только начиналось. Стоило спуститься по шаткому трапу на раскаленные солнечными лучами камни пирса, как стало много-много хуже. Обливаясь потом, я поспешил покинуть порт и укрылся от невыносимой жары на узеньких улочках Оража-на-Рее.

Там и в самом деле стало немного прохладней — сложенные из белого камня дома теснились друг к другу и не давали небесному светилу выжечь своим зноем весь воздух. Узенькие оконца в толстенных стенах выходили исключительно на закат и полночь, и мне невыносимо захотелось перевести дух в каком-нибудь питейном заведении.

Сказано — сделано: заметив выгоревшую вывеску в виде кружки пива, я нырнул в гостеприимно приоткрытую дверь и по винтовой лесенке спустился в подвал. Неоштукатуренные каменные стены хранили полутемное помещение от уличной жары, и с меня немедленно потекло ручьем. Вытирая платком лицо, я подошел к смуглому кабатчику, отрешенно вытиравшему грязным полотенцем стойку, и взгромоздился на высокий стул.

— Стаканчик чего-нибудь попрохладней, будьте любезны.

Хозяин задумчиво посмотрел на меня и уточнил:

— Пиво или вино?

— Вино, — ответил я и оглядел просторный подвал. Посетителей немного, заняты лишь несколько дальних столов. — Спокойно тут у вас…

— Спокойно, — подтвердил кабатчик, завернул кран бочонка и передал мне кружку.

Я хлебнул и едва удержался, чтобы не выплюнуть вино обратно. Нет, оно действительно было холодным. И это оказалось его единственным достоинством. А по вкусу — такое впечатление, будто благовоний глотнул.

И зачем только нормальный напиток испортили? Еще и крепкое на удивление: после единственного глотка в голове зашумело.

— И пива, будьте добры.

— Да всегда пожалуйста, — с невозмутимым видом пожал плечами хозяин и выполнил мою просьбу.

Смывая оставшееся после непонятного пойла послевкусие, я одним махом осушил полкружки и с облегчением перевел дух. Ну хоть пиво нормальное.

— И что, у вас все вино такое? — щелкнул я по кружке.

— Первый раз у нас? — вопросом на вопрос ответил хозяин.

— Да нет, бывал уже в Драгарне…

— В Драгарне… пф-ф-ф! — презрительно фыркнул кабатчик и гордо заявил: — Вы в Ораже-на-Рее, господин хороший, единственном и неповторимом! — Он подбоченился и махнул полотенцем куда-то на закат: — Драгарн там, дальше…

— Так понимаю, нормального вина мне не отыскать, — вздохнул я, выложил серебряную полумарку и соскользнул с шаткого стула.

— Настой трав дарит долголетие и мужскую силу! — напутствовал меня хозяин.

Я отмахнулся, допил пиво и направился к лестнице.

Долголетие и мужская сила?

Чушь! Меньше пейте — и все у вас будет хорошо.

После холодного подвала на улице показалось просто невыносимо, и я зашагал по узеньким улочкам, стремясь поскорее добраться до гостиницы и вылить на себя пару ведер воды. Но неожиданно переулок вывернул к базарной площади, и в лицо вновь повеяло поднимавшимся от камней зноем.

Не рискуя плутать в лабиринте переходов, я поспешил напрямик и сразу об этом пожалел. Слишком жарко, слишком людно. Непривычные ароматы специй и яств, привычная вонь давно не мытых тел.

Проталкиваясь через толпу, я не забывал поглядывать по сторонам и неожиданно отметил, что Ораж-на-Рее и в самом деле заметно отличается от других портовых городов, где мне доводилось побывать.

Никаких стражников, никаких мошенников. Никто не бегает за прохожими, никто не зазывает в свои лавки покупателей. Все очень чинно и размеренно. Будто вечная жара выжгла из местных обитателей все эмоции и страсти, оставив вместо них одну лишь лень.

Обычные для тащивших тяжеленные корзины служанок светлые платья оставляли открытыми загорелые щиколотки; легкая ткань липла к вспотевшим телам и просвечивала, зачастую создавая иллюзию обнаженности. Происходи дело в той же Акрае — это немедленно привлекло бы всеобщее внимание. А тут нет, тут такое в порядке вещей.

Соломенные шляпки прикрывали от жгучих лучей лица и шеи женщин; загорелые до черноты мужчины тоже не рисковали выходить на солнцепек без головных уборов, но у большинства из них куцые шапочки едва прикрывали макушки.

То и дело мелькали темные одеяния монашеской братии, и мне от одного их вида делалось дурно. А уж в кожаном одеянии экзорцистов сейчас и вовсе можно свариться заживо.

И еще — никакого оружия. Лишь разделочные ножи в мясных и рыбных рядах. Даже лакеи на задках кареты разъезжали без непременных дубинок, что для портового города — нечто из ряда вон. В той же спокойной Акрае знатные господа из дома без вооруженной охраны не выйдут.

Вот уж действительно — единственный и неповторимый.

Или это лишь видимость?

Я покачал головой и поспешил юркнуть в манивший тенью переулок. Дошел до соседней улочки и обернулся, заслышав быстро приближающий топот.

Нагоняли двое. Жилистые, смуглые, черноволосые. В рубахах навыпуск, легких штанах и сандалиях.