Мор

Ощущение нацеленного в спину взгляда так и не отпускало, и успокаивало лишь то, что удалось избавиться от ларца. В доме не пробыл и минуты, никто неладного не заподозрит.

Да и откуда слежке взяться? Откуда, я вас спрашиваю?!

Ланская разведка не всемогуща, тем более на чужом поле. Вот разговор — да, разговор не из легких предстоит. Чует мое сердце, дело кровью кончится.

Да ну и пусть! Они всего лишь люди, всего лишь люди…

Уже не совсем понимая, где мои мысли, а где шепотки отравлявших душу своими мерзкими сущностями нечистых, я потянулся к остаткам скверны и ощутил непрошибаемую уверенность в удачном исходе дела. А еще — злую радость.

Никто не сможет меня остановить. Надо будет — голыми руками на куски порву. На ремни пластать буду, пока все без утайки не выложат. Решили поиграть со мной? Не на того напали!

Подойдя к таверне, я сунул в рукав нож и постоял, стараясь хоть немного успокоиться. Не стоит прямо с порога в драку кидаться. Ни к чему это. Для начала надо попробовать миром дело решить, а дальше уж как кривая вывезет…

И, глубоко вздохнув, я шагнул внутрь. Задвинул за собой засов и огляделся.

Никого. Одна лишь темень.

Но темень — не помеха. Сейчас я и в кромешном мраке видеть способен, сейчас я уже не совсем обычный человек. Да и человек ли?

Хе-хе…

Едва сдерживая нервную дрожь, я прошелся вдоль стойки, вышел на середину зала и тихонько произнес:

— Э-ге-эй!

— Принес? — выступил из темноты ланский шпик. Не тот, что с пальцами-сосисками, а франт собственной персоной. Просто замечательно…

Ничего не ответив, я покачал в воздухе снятой с плеча сумкой и небрежно бросил ее на стол.

— Маркиз был непрост, но слишком любил свою жену.

— Сумка, — потребовал, как всегда, с иголочки одетый господин, явно осведомленный о странных пристрастиях чернокнижника, — дай ее сюда.

Я уловил в его голосе нотки нетерпения и лишь покачал головой:

— Где мои люди?

— Не играй со мной, мальчик, — оскалился шпион. — Лучше не играй.

— А то что будет? — хмыкнул я, но взял себя в руки и напомнил собеседнику: — У нас была договоренность: шкатулка против информации. Я свою часть сделки выполнил. Дело за вами.

— Мне нужна эта шкатулка. — Тот даже слушать ничего не стал. — Отдай немедленно!

— Рыбья кровь! — выругался я. — Вы узнали, где держат моих людей или нет?

— Сначала шкатулка!

— Хрена!

А в следующий миг я вдруг со всего маху шибанулся спиной о стойку, перекувыркнулся через нее и рухнул на пол. Только начал подниматься на ноги, а ко мне уже перемахнул франт.

Удар сложенными в щепоть пальцами был хорош. Резкий, жесткий, неожиданный. Да еще и усиленный скверной. Почти идеальный. Но — лишь почти.

Ибо в цель он не попал. Стремительно отшатнувшийся шпик перехватил запястье, выкручивая его, развернул к себе спиной и впечатал меня лицом в стену. И хоть столкновение удалось смягчить заранее выставленным плечом, в глазах все равно вспыхнули искры.

— Хитрить вздумал?! — прошипел франт, ухватил одной рукой за ремень, другой за ворот и легко вздернул в воздух. — Не с тем связался, мальчишка!

Хрясть!

Перелетев через стойку, я шибанулся о стол, скатился с него на пол и не успел толком прийти в себя, как остроносая туфля врезалась под ребра и перевернула на бок. Миг спустя меня приподняли с некрашеных досок и поставили на ноги, но лишь затем, чтобы со всего маху толкнуть в стену.

Дзинь! Голова угодила в оконную раму, и за ворот посыпалось битое стекло. Колени подогнулись, перед глазами посерело, и устоять удалось, лишь навалившись грудью на подоконник.

Сзади — издевательски неторопливые шаги.

Сильная рука стиснула плечо, встряхнула, развернула… и я ударил ножом, метя под ребра.

Куда там!

Клинок мерзко лязгнул о прикрытую камзолом кольчужную рубашку, а следующий замах и вовсе закончился ничем. Франт голой ладонью перехватил полосу острозаточенной стали, легко вырвал нож и выкинул его прочь. Зло оскалился и, ухватив за грудки, отшвырнул меня к стене. Я врезался в кособокий стеллаж и рухнул на пол, а сверху обрушились заставленные пыльным хламом полки. Только начал высвобождаться, как вдруг содрогнулась входная дверь!

Содрогнулась так, что едва выдержал засов!

И франту сразу стало не до меня: схватив оставленную на стойке сумку, он перевернул ее, вытряхнул содержимое… и разочарованно взвыл, не найдя искомое.

Все — теперь точно убьет.

Но тут очередной удар сорвал дверь с петель, и через нее в таверну повалили крепкие парни в цивильном. И шпик сдался. В ярости он рассадил об пол кувшин с вином и буквально растворился в темноте. Словно его в таверне и не было вовсе.

У меня такой трюк не выгорел. Ни рукой пошевелить, ни ногой. Если только уползти.

Но уползти не дали. Мордовороты споро растащили сбитые полки, а потом кто-то ловко саданул по затылку дубинкой, и ослепительная вспышка света сменилась тьмой.

Да, мама, пора ложиться спать.

Знаю… знаю…

4

Очнулся в каталажке. Уж в этом сомневаться не приходилось: нештукатуреные стены без окон; усиленная железными полосами дверь с узкой прорезью смотровой щели; намертво сбитые нары; параша, от которой нестерпимо несло мочой и рвотой.